Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

Без законов, принятых Генрихом VII и подтвержденных его последователями, Британии было бы очень трудно, если вообще возможно, из экспортера сырья превратиться в европейский центр самой высокотехнологичной индустрии того времени. Производство шерсти стало важнейшей экспортной отраслью. Оно приносило больше средств, помогая финансировать огромные размеры импорта сырья и продуктов питания, что стало источником промышленной революции {47} 47 Экспорт одежды (в основном шерстяной) составлял в 1700 году примерно 70% английского экспорта и превышал половину экспорта страны до 1770-х годов. См.: A. Musson (1978), The Growth of British Industry (B.T. Batsford Ltd., London), p. 85. . «План» подрывает основы капиталистического мифа, который гласит, что Британия преуспела, поскольку первой вышла на единственно верный путь к процветанию, взяв на вооружение свободный рынок и свободную торговлю.

Вымышленного героя Даниэля Дефо, Робинзона Крузо, наставники-экономисты часто приводят в пример как чистый образец «рационального экономического человека» — героя неолиберальной экономики свободного рынка. Они утверждают, что Крузо, хотя и живет один, постоянно должен принимать «экономические» решения, в частности сколько времени работать, чтобы удовлетворить потребности и в потреблении, и в отдыхе. И он выполняет минимально необходимый объем работ для достижения своих целей. Представим себе, что Крузо обнаружил на соседнем острове еще одного человека. Как бы они торговали друг с другом? Теория свободного рынка гласит, что введение рынка (обмена) фундаментальным образом не изменяет природу ситуации Крузо. Жизнь продолжается примерно в том же ключе, только нужно установить курс обмена его продукта на продукт соседа. Будучи рациональным человеком, Робинзон продолжает принимать верные решения. Экономика свободного рынка гласит, что этот закон работает потому, что все мы похожи на Робинзона Крузо, поскольку точно знаем, чего хотим и как этого достичь наилучшим образом.

Следовательно, предоставить людям возможность делать то, чего они желают и что, как они знают, хорошо для них, — это и есть лучший способ управления экономикой. А государство лишь мешает этому.

Экономика, изложенная в «Плане» Дефо, полностью противоречит экономике Робинзона Крузо. В «Плане» автор ясно продемонстрировал, что не свободный рынок, а протекционизм и субсидии развили британские суконное производство. Игнорируя сигналы рынка, на котором его страна была успешным производителем шерстяного сырья и должна была оставаться таковой, Генрих VII вел политику, которая целенаправленно посрамила такие представления. Тем самым он запустил процесс, который в итоге превратил Британию в ведущую промышленную страну.

Экономическому развитию требуются такие люди, как Генрих VII, которые творят новое будущее, а не такие, как Робинзон Крузо, которые живут сегодняшним днем. Так что двойную жизнь Дефо вел не только как шпион, но и как экономист, — сам того не зная, в своей прозе он создал главного героя экономики свободного рынка, а его собственный экономический анализ ясно показывает пределы свободного рынка и свободной торговли.

Как я уже говорил, Дефо начинал как шпион правительства тори, а закончил, работая на правительство вигов Роберта Уолпола, которого часто называют первым британским премьер-министром, хотя современники его так не именовали {48} 48 Впрочем, Уолпол по сути заслуживает этого титула, поскольку ни один глава правительства до него не обладал такой полнотой политической власти. Кроме того, Уолпол в 1735 году первым занял резиденцию на Даунинг-стрит, 10, которая впоследствии стала знаменитой офи­циальной резиденцией всех премьер-министров. . Уолпол был известен своей продажностью. Говорят, что именно он «сделал коррупцию системой», ловко брал взятки за присвоение аристократических титулов, назначения на правительственные посты, различные льготы и привилегии, тем самым укрепляя свою власть, что и позволило ему оставаться премьер-министром в течение ошеломля­ющего срока — 21 год (1721–1742). Его политические умения обессмертил Джонатан Свифт в романе «Путешествия Гулливера», выведя Уолпола в образе Флимнапа — премьер-министра империи лилипутов и чемпиона по танцу на канате (таким своеобразным методом отбирались на высшие посты в Лилипутии) {49} 49 Уолпол также подвергался суровой критике, в основном за коррупцию, со стороны других важных литературных величин того времени: доктора Сэмюэла Джонсона (создателя «Словаря английского языка»), Генри Филдинга (автора «Тома Джонса») и Джона Гэя (автора «Оперы нищих»). Кажется, что в георгианские времена вас просто ни во что не ставили, пока вы не критиковали за что-нибудь Уолпола. Однако связь Уолпола с литературой этим не ограничивается. Его четвертый сын Хорас, занимавшийся порой и политикой, был романистом и считается основателем жанра готического романа. Кроме того, Хорас Уолпол, как полагают, придумал слово «серендипность» (способность к неожиданным открытиям, прозорливость. — Прим. пер. ) на основе персидской новеллы о загадочном острове Серендипе (вероятно, Шри-Ланка). . Однако Уолпол был сведущим экономическим управленцем. В свою бытность канцлером казначейства он повысил кредитоспособность правительства, создав своего рода фонд, предназначенный для погашения долгов. В 1721 году он стал премьер-министром, потому что его посчитали единственным человеком, способным справиться с хаосом в финансах, оставшимся после злополучной пирамиды «Компании Южных морей» [12] «Компания Южных морей» была учреждена в 1711 году Робертом Харли, первым шефом Дефо. Ей были предоставлены исключительные права на торговлю в Испанской Южной Америке. Настоящего дохода она приносила очень мало, но активно наживалась на слухах, раздуваемых по поводу гигантских размеров своего товарооборота. Вокруг акций компании в 1720 году развернулась настоящая лихорадка: за семь месяцев (январь — август) они поднялись в цене в 10 раз. После этого цена акций стала падать, а к началу 1721 года вернулась к уровню января предыдущего года. . Вступив в должность, Уолпол начал реформу, которая радикальным образом сместила фокус британской промышленной и торговой политики. До него главными целями, если говорить обобщенно, были захват и расширение торговли посредством колонизации и «Закона о мореплавании», который требовал, чтобы вся торговля с империей обслуживалась британскими судами, и получение государством прибыли.

Поддержка суконного производства была важнейшим исключением, но даже и оно частично мотивировалось желанием увеличить доход государства. Напротив, политика, введенная Уолполом после 1721 года, была сознательно направлена на поддержку обрабатывающей промышленности. Представляя новый закон, Уолпол (устами короля в обращении к парламенту) заявил: «Очевидно, что ничто так не способствует повышению общественного благосостояния, как вывоз произведенных товаров и ввоз иностранного сырья» {50} 50 Цитируется по (List 1841), The National System of Political Economy , перевод с немецкого оригинала 1841 года Сэмпсона Ллойда, 1885 (Longmans, Green, and Company, London), p. 40. .