Иван Трофимов - Поиски и находки в московских архивах

П. А. Вяземский в одном из писем к жене (2 января 1832 г.) прямо заявлял, что Елена Павловна «здесь не заживется, ибо не уживется» и что «разногласие ее с прочими (членами царской семьи. — И. Т .) слишком резко» [106] Звенья. М., 1951, т. 9, с. 237. .

Смелость и независимость суждений, прямота, необыкновенный такт в общении с окружающими — все это выделяло ее среди других членов царской семьи. Один из мемуаристов свидетельствовал: «С негодованием отзывалась она (Елена Павловна. — И. Т .) о пустоте и мелочности интересов придворной жизни» [107] ЦГАОР, ф. 647 (великой княгини Елены Павловны), оп. 1, ед. 1112, л. 19. .

Особенно высоко современники отзывались о ее уме, умении вести беседу [108] См.: Пушкин. Дневник. М., 1923, с. 186-189. . Нет никакого сомнения, что она с неизменным интересом читала каждое новое произведение Пушкина.

Не без участия Елены Павловны Жуковский через Плетнева 7 марта 1826 года обращается к Пушкину с просьбой прислать «Бориса Годунова» для чтения на лекциях. Пушкин настороженно заявляет: «Какого вам «Бориса» и на какие лекции? в моем «Борисе» бранятся по-матерну на всех языках. Это трагедия не для прекрасного полу». Он решительно отказывается выслать Плетневу неопубликованную рукопись «Бориса Годунова».

По этому поводу 11 мая 1826 года П. А. Катенин писал Пушкину: «Меня недавно насмешил твой якобы ответ на желание одного известного человека прочесть твою трагедию Годунов: трагедия эта не для дам, и я ее не дам. — Скажи, правда ли это? Меня оно покуда несказанно тешит».

Пушкин, обличавший в трагедии самовластье и самодержавие, проявил большую осторожность. Он, видимо, в те годы почти ничего не знал о либерализме Елены Павловны. И только через несколько лет, 27 мая 1834 года, Пушкин представляется Елене Павловне.

В дневнике Пушкин подробно записал об этой встрече:

«26 мая был я на пароходе и провожал Мещерских, отправляющихся в Италию. На другой день представлялся великой княгине. Нас было человек 8; между прочим, Красовский (славный цензор). Великая княгиня спросила его: «Вам, должно быть, очень докучна обязанность читать все, что появляется». — «Да, ваше императорское высочество, — отвечал он, — современная литература так отвратительна, что это мученье». Великая княгиня скорей от него отошла. Говорила со мной о Пугачеве». О том, что Пушкин придавал большое значение этой встрече, свидетельствует его письмо к жене от 3 июня 1834 года. В нем поэт сообщал: «В прошлое воскресенье представлялся я к великой княгине. Я поехал к ее высочеству на Каменный остров в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она так была мила, что я забыл и свою несчастную роль и досаду. Со мною вместе представлялся цензор Красовский. Великая княгиня сказала ему: «Вас, вероятно, очень утомляет обязанность читать все, что появляется». — «Да, ваше императорское высочество... — отвечал он ей, — тем более, что в том, что теперь пишут, нет здравого смысла». А я стою подле него. Она, как умная женщина, как-то его подправила» [109] В оригинале диалог на французском языке. .

Неоднократно встречался Пушкин с Еленой Павловной и позднее. Так, 26—27 июня 1834 года он сообщал жене: «Когда я представлялся великой княгине, дежурная была не Соллогуб [110] Надежда Львовна Соллогуб, графиня, в замужестве Свистунова (1815—1903), до замужества (1836) — фрейлина Елены Павловны. Пушкин был ею увлечен. Свое чувство к ней он выразил в стихотворении «Нет, нет, не должен я, не смею, не могу...». , а моя прищипленная кузинка Чичерина, до которой я не охотник, да хоть бы и Соллогуб была в карауле, так уж если влюбляться...» [111] В последних словах намек на Елену Павловну. .

В дневнике А. С. Пушкин записал 8 января 1835 года: «Великая княгиня взяла у меня Записки Екатерины II и сходит от них с ума». Известно, что мемуары Екатерины с ее едкими намеками на родословную династии Романовых в это время всячески преследовались Николаем. По его приказу сжигались все копии этих «Записок». О них не знал даже сам наследник — Александр Николаевич до самого вступления на престол в 1855 году. А Елена Павловна все-таки успела при содействии Пушкина ознакомиться с весьма опасными и злыми записками Екатерины II. 16 февраля 1836 года Пушкин снова был у Елены Павловны. В журнальной книге Михаила Павловича мы читаем: «18 февраля. Воскресенье... Обеденный стол имела ее высочество у себя, а его высочество кушал у государя. По вечеру были и гости у ее высочества: Опочинин и 2 дочери, сочинитель Пушкин, Жуковский, Хитрово».

26 декабря 1836 года Елена Павловна сообщала мужу в Лозанну: «Я видаю иногда Вяземского, как и твоих протеже — семью его, и я приглашала два раза Пушкина, беседа которого кажется мне очень занимательной» [112] Литературное наследство, т. 58, с. 135. .

О встрече Пушкина и Елены Павловны в узком кругу за несколько дней до дуэли свидетельствует В. И. Анненкова (урожденная Бухарина), жена Николая Николаевича Анненкова, адъютанта великого князя Михаила Павловича. Она хорошо знала Пушкина и Лермонтова. Неоднократно встречалась с Пушкиным в Киеве, Москве и Петербурге.

Мемуары В. И. Анненковой отличаются удивительной точностью и достоверностью [113] См.: Андроников И. Л. Лермонтов. М., 1968. . Она могла запамятовать какие-либо несущественные детали и факты, но эту последнюю в своей жизни встречу с Пушкиным, перед которым Анненкова буквально благоговела, она не могла забыть и не могла выдумать.

В мемуарах В. И. Анненковой мы читаем: «В последний раз я видела Пушкина за несколько дней до его смерти на маленьком вечере у великой княгини Елены Павловны. Там было человек десять: графиня Разумовская, Мейендорф, урожденная Огэр, Пушкин и несколько мужчин.

Разговор был всеобщим, говорили об Америке. И Пушкин сказал: «Мне мешает восхищаться этой страной, которой теперь принято очаровываться, то, что там слишком забывают, что человек жив не единым хлебом».

Это евангельское изречение в устах Пушкина, казалось, удивило великую княгиню; она улыбнулась, глядя на меня с понимающим видом. Я тоже улыбнулась, и, когда несколько минут спустя Пушкин подошел ко мне, я сказала ему, смеясь: «Как вы сегодня нравственны!..» [114] Там же, с. 174-175.

В последний раз встретилась Елена Павловна с Пушкиным на балу у М. Г. Разумовской, накануне дуэли, вечером 26 января 1837 года. С. Н. Карамзина сообщает: «Великая княгиня Елена Павловна была тоже на этом балу, она не танцевала, но много беседовала с умными людьми, подобными Баранту, Виельгорскому, Либерману... Вечером на балу у гр. Разумовской я видела Пушкина в последний раз; он был спокоен, смеялся, разговаривал, шутил, он несколько раз судорожно пожал мне руку, но я не обратила внимания на это» [115] Пушкин в письмах Карамзиных. 1836—1837. М.; Л., 1960, с. 165-167. .