Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

Моя семья: отец, Цынман Израиль Моисеевич, мать, сестры — семья железнодорожников, первым поездом, как только был восстановлен путь, возвратилась в еще горящий город. В годы войны, живя в Абдулине, отец водил поезда от Куйбышева до Уфы. Я также вернулся в 1947 г. из Москвы восстанавливать родной город Смоленск, как тогда говорили, «в три-четыре года». Но дело затянулось.

Многих еврейских руководителей аппарат власти вовлекал в коррупцию, но при этом власть имущие даже не отделывались испугом, а евреи пополняли ГУЛАГ.

Долго после войны не прекращались репрессии. Были «космополиты», «врачи-убийцы», погибали русско-еврейские писатели, поэты, ученые, артисты. Позднее появились «самолетчики», «отказники», «сионисты», «диссиденты», среди них были и смоленские евреи.

Интернациональное, антирелигиозное воспитание привело к усиленному распространению смешанных браков, что приводило к постепенному исчезновению нацменьшинств. Создавался единый советский народ. Особенно сильно в СССР пострадали малые северные народы. За счет их разорения, вывоза за границу их нефти, алмазов, цветных металлов, золота, леса, стране удавалось и сейчас удается кормить столичную область и Санкт-Петербург заморским питанием. И сейчас этот поток сырья на Запад и Восток не прекращается.

Горькая участь постигла евреев. В 1940 году после присоединения к СССР Западных областей Белоруссии, Украины, Прибалтики, Бессарабии, Северной Буковины насчитывалось около 9 млн. евреев. В войну было зверски убито 6 млн. Академик Г.А. Куманев считает эту цифру заниженной. Только в СССР погибло 3 млн. По переписи 1959 года их оставалось 2,267 млн., а к 1990 году — вдвое меньше. Сейчас их в России менее 1 млн. Русско-евреев больше, чем евреев. Это говорит о большом доверии друг к другу русского и еврейского народов.

Из России уехало более полумиллиона евреев, и они продолжают уезжать. Желающим вернуться обратно раньше дороги не было, хотя это предусмотрено правами человека: не возвращали назад жилье, лишали гражданства.

Участь евреев постигла русскоязычное население в странах СНГ, Прибалтики. Мы им сочувствуем, помогаем в меру сил беженцам. На смену уезжающим от нас евреям к нам приезжают народы Кавказа и Средней Азии. Мы болезненно относимся к антирусским компаниям в странах СНГ, они нам чужды. Почему же в России распространяется в продаже антисемитская, фашистская литература, читаются публичные лекции, где во всех бедах обвиняют евреев с соответствующими выводами, а наши правоохранительные органы нерешительны в борьбе с этим злом?

Надо ли удивляться, что немногие оставшиеся евреи и русско-евреи, нужные России: ученые, артисты, композиторы, квалифицированные рабочие, уезжают в уже на четверть русскоязычный Израиль, равный по площади менее половины Смоленской области. Часть Израиля — необжитая пустыня, где непривычный климат, мало воды, незнакомая культура, язык и жизнь.

За границей, если в населенном пункте живет несколько русских семей, у них всегда была и есть община, где они учат языку детей, поют русские песни, строят церкви. У нас для малых народов до определенного времени это было запрещено, и сейчас мало что изменилось. И, тем не менее, хорошо оценивая труд евреев, власти, ничего не возвращая из прежде отнятого, не помогали слепить осколки, уменьшить скрытое негативное отношение к оставшимся евреям, изжить антисемитизм, вандализм на кладбищах, что и приводит к ускорению их отъезда в Израиль, США, Германию и даже Австралию.

Не используется и Любавичский потенциал, откуда пошла Хасидская Любавичская религия по всем континентам — нет сюда паломничества, которое могло бы быть. Приезжают в Любавичи лишь зарубежные евреи-смельчаки. Да их мало.

В 1989 году в стране проводилась перепись населения. Хотя данные переписи по Смоленщине в то время были малодоступны, руководство области предоставило их мне. Пользуясь этими данными, я написал статью в газету «Рабочий путь» «Как понять друг друга» (14 июля 1990). Без эксцессов, конечно, не обошлось. Редактор вычеркнул из статьи данные о числе евреев. По телефону работник газеты сообщил мне, что не виноват. Газета в то время выходила тиражом в 140 тыс. экземпляров. Люди стали звонить в редакцию и мне. Пришлось идти за разъяснениями к самому редактору «Рабочего пути» В. В. Усову. Оказалось, что он приказал вычеркнуть из статьи число евреев, «чтобы не было национальной розни». Не было смысла задавать дополнительные вопросы. Этот редактор уже давно на пенсии, я до сих пор успешно сотрудничаю с газетой, а число евреев в области поданным переписи 1989 года составило 3500 человек.

Я думаю, что к 2009 году евреев в области останутся сотни: растет эмиграция, умирают старики, увеличивается число смешанных браков. Стареют и исчезают еврейские кладбища. Даже там, где они еще сохранились, разрушаются памятники, надгробия. Участились случаи безнаказанного вандализма. С ликвидации кладбищ и памятников исчезают последние следы жизни евреев на Смоленской земле.

Мало кто из нынешних и будущих ее жителей поверит, что еще совсем недавно в Сычевке, Духовщине, Гжатске, Ельне, Демидове, Белом, Всходах и других местах жило много евреев, и были у них свои школы, синагоги, своя культура, свой язык, свои кладбища, свои знатные и выдающиеся люди. Могут ли неевреи понять трагизм беспризорных могил, где покойники не оставили после себя на родной земле никаких наследников? Смотреть за этими могилами некому.

У меня было желание составить небольшую, но очень трудную для написания книгу о выдающихся смоленских евреях. В этом мне обещал помочь смоленский архивист М. Н. Левитин. Кроме того, нужна была материальная помощь для поездок по музеям области. Но ее не было. Оказалось, что книга о знаменитых смоленских евреях, таких как Айзек Азимов, Семен Лавочкин, Лев Кербель, Наум Шварц, оперной певице Марии Гольдиной, родившейся в Починке, никому не нужна.

В 1991 году после шестидесятилетнего перерыва в Смоленске было воссоздано еврейское общество. У истоков этого центра, кроме меня, был честный, бескорыстный учитель, участник Великой Отечественной войны Кива Моисеевич Фейгин, скончавшийся в марте 1995 года.

По его инициативе жители Смоленска и приезжающие гости в Вязовеньковском лесу ежегодно 15 июля отмечают «День Памяти».

После смерти К. М. Фейгина в августе 1995 года мне удалось убедить местные власти, и для евреев выделили хорошее помещение в центре города.

Общение с людьми позволяло мне собирать для Яд-Вашема опросные листы на погибших в войну евреев и свидетельства очевидцев для рукописи.

В газете «Рабочий путь» от 21 октября 1995 года напечатана моя публикация об открытии Смоленского еврейского Хесед-клуба «Забота».