А Слободской - Среди эмиграции [Мои воспоминания. Киев-Константинополь, 1918-1920]

В действительности, грозные перекопские позиции оказались недоделанными полевыми окопами, с обваливавшимися брустверами и стенками, без всяких траверсов, ходов сообщений и прочих необходимых и примитивных усовершенствований. Изредка и кое-где торчали проволочные заграждения, а в иных местах снятая проволока просто валялась перед бруствером или в окопах. Колья были унесены окрестными крестьянами на дрова.

Естественно, что настроение частей, занявших позиции и слышавших ранее иное об этих позициях, было удрученное. К этому еще присоединился и страх перед возможностью остаться в случае неудачи. Все это, в совокупности, сковало волю к обороне, и большевики окончательно разбили армию Врангеля.

Ген. Врангель еще заранее со своим штабом погрузился на дредноут «Ген. Алексеев», откуда и руководил посадкой войск и населения на пароходы. Последние остатки войск погрузились и вышли из Севастополя в море 15 ноября под обстрелом большевиков.

Ген. Май-Маевский, бывший командующий добровольческой армией, до последней минуты проживал в Севастополе. В самый последний момент эвакуации он в автомобиле отправился на пристань, чтобы эвакуироваться со всеми вместе. По прибытии автомобиля, оказалось, что Май-Маевский мертв. По дороге на пароход он умер от разрыва сердца.

Все, что не могли захватить и увезти с собой эвакуировавшиеся, уничтожалось здесь’ же, на месте, у пристани или топилось в море. Орудия, броневики, автомобили и прочее военное имущество на миллионы рублей стали добычей моря, лишь бы не досталось в руки большевиков. В городе начались те же грабежи, погромы и убийства, что наблюдались в Новороссийске.

В Феодосии, Керчи и Ялте было то же самое. Хуже пришлось частям отступавшим с фронта через горы. Зеленые, узнав о разгроме армии Врангеля, вышли из своих неприступных убежищ и начали спускаться с гор. Весь путь отступавших частей к Ялте прошел в непрерывных столкновениях с зелеными.

В последних числах октября 20 года по Константинополю среди беженцев пошли слухи о ненадежности фронта в Крыму. Со дня на день слухи усиливались и, наконец, получили первое подтверждение в официальном сообщении штаба. С каждым днем веревочная линия фронта на карте, вывешенной в витрине «Освага», спускалась все ниже и ниже. 24 октября красные заняли Орехов и Александровск, 28 октября общее наступление красных и 3 ноября линия фронта проходит через Перекоп, 7—10 ноября бой на линии Перекопских и Таганашских укреплений и 11 ноября взятие их большевистскими частями.

11 ноября взятие красными гор. Симферополя и Феодосии, 15 ноября взятие Севастополя и 16 ноября оставление Крыма ген. Врангелем.

Карта военных действий с витрины «Осваг» убрана.

В продолжение 4–5 дней во дворе посольства и около пустующей витрины «Осваг» с утра до поздней ночи томятся и гудят беженские массы. Каждое слово, слух, брошенные невзначай, получают форму определенного и достоверного события и передаются из уст в уста по всему беженскому миру. Родственники, друзья, знакомые оставшихся в Крыму полны томительного беспокойства за их участь и судьбу.

Неожиданно пронесся слух, что в Черном море разыгрался шторм и часть судов с беженцами погибла. Уныние и паника вновь и сильнее, овладели беженцами. К вечеру 18 ноября точно выяснилось, что никакого крушения не было, а что на некоторых пароходах во время пути не хватило угля. Высланные из Константинополя угольщики пополнили запасы угля и теперь вся «эскадра» с беженцами находится у входа в Босфор. 20 ноября вечером начали прибывать группами и в одиночку отдельные пароходы, баржи, буксиры и шхуны. Некоторые более сильные и с исправными машинами пароходы тащили за собой на буксире тех, кто не мог самостоятельно идти. Так продолжалось в течение почти всего дня 21 ноября. Наконец, к утру 22 ноября весь транспорт с живым беженским грузом в количестве до 70 судов окончательно расположился в бухте «Мода» против Константинополя. Количество всех пассажиров-беженцев на судах доходило до 90 тыс. человек, Из этого числа на армию, как на таковую, приходилось около 30 тыс. человек, включая сюда донских и кубанских казаков.

Весть о прибытии пароходов с крымскими беженцами моментально разнеслась по Константинополю. Тысячи лодок и катеров с прежними беженцами устремились к прибывшим пароходам и судам. Одни, с целью розыска своих родных, знакомых к друзей, другие, просто из любопытства и желания посмотреть, как выглядят крымские беженцы. В числе последних наблюдался значительный процент иностранцев со своими неизменными фотографическими аппаратами.

Положение беженцев на пароходах было ужасное. За время пути почти все съестные припасы были съедены, и беженцы в течение первых двух суток пребывания в бухте «Мода» абсолютно голодали. На некоторых пароходах не было даже пресной воды. Только на третьи сутки союзники и русские власти организовали подвоз съестных припасов и воды. Главный недостаток ощущался в хлебе, так как каждый беженец получал на 5—б дней по одной лишь галете.

Зато местные греки торговцы быстро организовали товарообмен. Около каждого парохода и судна стояли 2–3 лодки, нагруженные до верху хлебом, консервами, восточными сладостями, колбасой и прочими съестными припасами. На все это были устремлены жадные взоры беженцев с бортов пароходов. На врангельские деньги ничего нельзя было купить. Требовали исключительно турецкие, союзнические и вообще иностранные. Все переводилось на турецкую валюту. Греки, пользуясь безвыходным положением голодающих беженцев на пароходах, которые к тому же совершенно не знали местных цен, заламывали бешеные и несуразные цены.

Богатое и нищенское имущество беженцев начало моментально по веревкам перемещаться в лодки к грекам. Обручальные кольца, драгоценные перстни, седла, револьверы, меховые вещи, носильное платье и белье — все это постепенно заполняло лодки предприимчивых греков. Только через три дня союзные власти прекратили этот «товарообман». Среди пароходов начали дежурить английские полицейские катера, которые не допускали и арестовывали чересчур назойливых торговцев-греков.

Выход на берег, под страхом ареста, был воспрещен. Помимо установленного постоянного дежурства полицейских катеров вокруг пароходов с беженцами, везде и на всех пристанях были установлены полицейские посты, которые проверяли у всех, по виду русских, документы и паспорта. Всех без паспортов и без союзнической визы немедленно арестовывали и препровождали в кроккер или драгоманат. Для оставления парохода требовалось выполнение ряда формальностей: необходимо было, чтобы лица, желающие выйти на берег и поселиться в Константинополе, имели имущественное обеспечение или родственников, что в свою очередь должно было быть засвидетельствовано русским консульством; кроме того, лица, возбудившие ходатайство о снятии с парохода того или иного лица, обязаны были дать подписку в том, что они берут его на свое иждивение и что он помощью союзников в будущем пользоваться не будет.