Леонид Васильев - Проблемы генезиса китайского государства

Таким образом, уже с появлением, первых записей об инвеституре в текстах и в политической традиции Чжоу был четко определен принцип взаимных связей вана с его вассалами: ван жалует удел и связанные с этим статус, права и привилегии, в обмен на что вассалы из числа владельцев уделов обязаны нести военную и административную службу и подносить сюзерену-вану дань и подарки. Однако четко был определен в начале Чжоу лишь сам принцип, причем и он был далек от абсолютной обязательной нормы и давал широкий простор для вариаций, что следует специально подчеркнуть, поскольку при характеристике системы взаимоотношений между ваном и его вассалами в Чжоу подчас руководствуются данными идеализированных дидактических схем из «Чжоу ли», «Ли цзи» и «И ли», составленных в конце Чжоу или в Хань и ставивших своей целью воспеть идеальную структуру древности. В частности, это касается проблемы титулов и иерархии, имеющей прямое отношение к тому, о чем идет речь.

Известно, что аристократия как явление, неизбежно сопутствующее обычной удельной системе, формируется медленно, на протяжении ряда поколений [116, с. 341], причем в процессе сложения высшего слоя в ранних государствах большую роль играет иерархия как структурная форма существования аристократии. Иерархия тем более важна в тех случаях (и к ним в первую очередь относится чжоуский Китай), когда политические связи осложнены и даже опосредованы связями клановыми, т. е. когда удельные формы взаимоотношений тесно переплетены с патерналистскими. Однако складывается четкая иерархия не сразу, да и не всегда она бывает столь идеально четкой, как говорится в учебниках. Даже в случае с чжоуским Китаем, когда на протяжении веков шел явственный процесс становления и закрепления в нормативных обычаях и ритуальных обрядах строгого соответствия между степенью родства, должностью, титулом, имуществом, правами и привилегиями, многое в конечном счете зависело от реального и динамично колеблющегося соотношения сил, влияния, заслуг, способностей того или иного представителя высшего слоя.

Схемы «Чжоу ли» [324, т. 11, с. 364—366], «Ли цзи» [286, т. 20, с. 501—503] и «Мэн-цзы» [292, с. 399—400] изображают лестницу из пяти титулов (гун, хоу, бо, цзы, нань), которые в синологии соотносятся с европейскими герцог — маркиз — граф — виконт — барон. Иерархия титулов в схемах выдержана строго, и ей соответствуют четко очерченные различия в размерах земельных владений. Однако специалистами достаточно убедительно доказано, что по меньшей мере применительно к Западному Чжоу, к которому ее обычно наиболее охотно прилагают, эта иерархия не отражает реальной действительности [116, с. 324—329]. На практике титулы легко и безболезненно взаимозаменялись (Лу-гун именовался также Лу-хоу; Шао-гун — Шао-бо), иногда они опускались вовсе (Юй, унаследовавший Нань-гуну и явно имевший право на титул, в надписях не титулуется, как и Не), что явно никак не сказывалось на статусе лиц, о которых идет речь.

Это, разумеется, не значит, что титулы вовсе не имели значения или мало что значили в начале Чжоу. Напротив, все стремились именоваться высшими титулами, носителей которых было много больше; чем обладателей низших (по логике строгой иерархии с установившимися нормами должно было быть наоборот). Просто в начале Чжоу титул значил много меньше, чем должность и даже конкретная личность, обладающая должностью, как о том уже упоминалось. Титул был атрибутом личности, вес и место которой определял не он, а реальные заслуги, родство, должность и т. п. Только позже, по мере институционализации аристократии, титул стал более точно и четко соответствовать должностям, владениям и власти. Ведущим же моментом в системе вассальных связей была должность, которая, однако, сама чаще всего была функцией степени родства. Но родство давало лишь право на должность. Должность же была основой власти владельца удела, выступавшего в качестве сановника, причем привилегированного. Конечно, владелец удела был слугой вана, но автоматика его наследственных прав и прерогатив делала его менее зависимым от власти центра, что и сказалось впоследствии на результатах.

Это принималось во внимание в административной системе центра. Существовали методы контроля над уделами, которые сводились к инспекциям со стороны вана и к отчетам со стороны его вассалов. В «Мэн-цзы» сказано, что «сын Неба» регулярно дважды в год совершал экспедиционное турне, посещая своих вассалов с целью инспекции их хозяйства, доходов, правления [292, с. 72, 495; 187, т. 2, с. 34—35, 311—312]. И хотя регулярность и здесь идет от заданной схемы, нет сомнений в том, что чжоуский ван спорадически, хотя бы в ходе его военных походов, наносил визиты тому или иному из своих вассалов и тем самым действительно осуществлял инспекцию на местах. В частности, Ли-ван в свое время посетил удел Э-Хоу, располагавшийся на юго-восточных границах Чжоу, причем встреча его с будущим мятежником была весьма задушевной, сопровождавшейся пирами и состязаниями, как об этом сказано в надписи «Э-хоу дин» [272, т. 7, с. 1076]. В данном случае стремившийся к обеспечению лояльности своего вассала Ли-ван не преуспел и цели не достиг [116, с. 391], но в принципе такой метод личной инспекции вана — особенно в ранний период Западного Чжоу, когда власть и могущество правителя были вне сомнений, а реальные возможности вассалов были еще достаточно ограниченными,— не только мог, но и должен был приводить к позитивным результатам.

Кроме вана подобную инспекцию осуществляли его доверенные лица, включая специальных военных инспекторов армии (вроде Юн Фу, о котором сказано в нескольких кратких надписях, повествующих о его деятельности на юго-восточных рубежах Чжоу, близ расположения варваров Хуай и И [272, т. 6, с. 596—62а; 328, ч. 5, с. 107—111; 116, с. 395—396]), отправлявших медиативные функции чиновников-арбитров и даже родственников правителя, прежде всего его жен [116, с. 395]. Число инспекторов и инспекций было особенно значительным в самом начале Чжоу [116, с. 412], когда упоминания о них встречались и в надписях, и в описаниях из «Шу цзин». Инспекторами были посланы в Инь поднявшие затем мятеж братья У-вана Гуань-шу и Цай-шу. Для инспекции в Су, согласно надписи «Ши Сун гуй», был направлен Ши Сун [272, т. 6, с. 71а]. С инспекцией в удел Дэн, как это явствует из надписи «Юй цзюе», ездил сановник Юй, сам правитель удела и активный военачальник, владелец сосудов «Да Юй дин» и «Сяо Юй дин» [272, т. 6, с. 496].

Согласно «Мэн цзы», вассалы также были обязаны периодически наносить визиты верности с отчетом о положении дел в уделах [292, с. 72, 495]. И действительно, вассалы с подарками, данью и просто визитами вежливости, согласно гл. «Ло-гао» «Шу дзин», довольно часто посещали ставку вана и уж во всяком случае не забывали о подношениях, за регулярностью поступления которых призывали следить сами чжоуские правители [333, т. 4, с. 544; 175, с. 51]. Это касалось и той части варварской периферии внешней зоны, которая поддерживала связи с Чжоу и признавала сюзеренитет вана. В надписи «Дзунчжоу чжун» сказано, что главы 26 образований южных и восточных И прибыли в Цзунчжоу [272, т. 6, с. 51а]. Конечно, все подобные визиты были скорее спорадическим, даже чрезвычайным явлением, нежели регулярной практикой. Но они способствовали консолидации власти вана, укреплению связей его с вассалами и союзниками, выработке реальной оценки его положения и возможностей, определению текущих задач и прочим политическим акциям.