Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

План покушения не был тайной в Сербии, — констатирует историк Б. Старков. — Об этом часто и охотно говорили в кафе боснийские эмигранты, а сербский посланник в Вене даже предупредил австрийского министра Билинского, в ведении которого находились территории Боснии и Герцеговины. Однако это предостережение было оставлено без внимания. Разведывательное бюро австрийского Генерального штаба было также информировано о подготовке покушения на Франца Фердинанда. Об этом знали начальник Генерального штаба Конрад фон Гетцендорф и сам император Франц-Иосиф.

Сербское правительство знало о заговоре и не одобряло его… 3 июня 1914 года (т. е. за три дня до своего отпуска. — И. М.) русский военный агент в Сербии полковник В. А. Артамонов докладывал в Главное управление Генерального штаба: «После трех кампаний Сербия истощена материально и в финансовом отношении, поэтому всякого рода осложнения, и тем более военные действия, для нее крайне нежелательны…» [86].

Да, но где же тут «горяченькое»?.. Где упреждающая информация о готовящемся покушении, если, как пишет Б. Старков, «сербское правительство знало о заговоре»?

Советский историк Ю. Писарев в своей поздней работе также отмечает слабую профессиональную подготовку нашего военного агента, хотя при этом и сам не блещет научной эрудицией.

Артамонов, как показал военный историк К. К. Звонарев, не имел собственной разведывательной сети и пользовался данными, собранными сербской контрразведкой. На это он и тратил финансовые средства.

По словам генерал-квартирмейстера одно время ведавшего делами контрразведки, Артамонов был плохим разведчиком. Он, писал генерал, предпочитал мазурку на балах, устраивавшихся в королевском дворце, работе со шпионами, был слишком интеллигентен, чтобы заниматься «грязным делом», и все поручения выполнял с крайней неохотой. В конце концов Артамонова пришлось заменить. В 1914 году, т. е. во время сараевского заговора, разведкой на Балканах ведал военный агент в Болгарии полковник Татаринов, но и он не был в то время в Сербии [87].

Приходится по ходу дела исправлять и ляпы почтенного академика: В. А. Артамонов был пятым по счету и последним военным агентом России в Белграде; А. А. Татаринов никогда его не подменял. Предшественники Артамонова в этой должности: Леонтович Евгений Александрович (1899–1902); Сысоев Иван Николаевич (1902–1907); Агапеев Владимир Петрович (1907–1909) [88]. Все же факт остается фактом: в решающий момент Виктор Алексеевич со своей задачей не справился.

Но, может быть, — чем черт не шутит! — Артамонов вовсе не такой простак, как может показаться? Трудно вот так сразу взять и поверить, что он был слабым разведчиком. Такие сомнения могут возникнуть, например, при чтении недавней статьи в «Независимой газете». Ее белградский автор Илья Вукелич (поиск по интернету показал, что это довольно удалой журналист) ничтоже сумняшеся полагает, что в Петербурге знали, что, как и утверждалось в ультиматуме, покушение было организовано Димитриевичем-Аписом.

Знали же потому, что у Аписа не было тайн от русского военного агента (атташе) в Белграде полковника Артамонова. Знали в Петербурге и больше того: что за Артамоновым, а значит, и за Аписом стояла влиятельная группа во главе с великим князем Николаем Николаевичем [89].

В австрийском ультиматуме, однако, имя Аписа вообще не упоминается; такие ошибки явно не прибавляют доверия к автору статьи. И последующие выводы приходится отнести на счет его фантазии.

Странное впечатление возникает и по прочтении письма бывшего члена «Черной руки» Александра (Ацо) Благойевича. В свое время Воислав Богичевич [90], будучи директором сараевского архива, провел письменный опрос друзей Аписа, добиваясь ответа на главный вопрос: кто стоял за спиной атентаторов? И вот что ему показал Благойевич:

Дорогой г. Богичевич!

По тому вопросу, который мне поставили, могу сказать вот что.

В апреле 1914 года я приехал в отпуск в Белград. Был я комендантом албанской границы со штабом в Дебаре. Я и майор Вулович (расстрелянный вместе с Аписом в Салониках в 1917 году) встретились с пок. Аписом на Теразии (улица в Белграде. — И. М.). После обычных приветствий и расспросов мы Коларчевой и Васиной улицами пошли в Главный генерал- штаб, который тогда был в Верхнем городе. В Генералштабе он нас позвал в свою канцелярию и, порывшись в бумагах, обратился к нам со словами: «Э сейчас я вижу, комиты, чего вы стоите! То, что мы до сих пор сделали, вышло хорошо и прекрасно, но что сейчас делать с Австрией? Она страшно готовится против нас. Опасность огромна. Хочет нас уничтожить. У нас есть донесения, что их престолонаследник Фердинанд опасно готовится. Вот тут донесение русского военного агента Артамонова, который нас предупреждает о решениях военных кругов Австрии и Германии — решениях нас оккупировать; из Министерства иностранных дел нам также доставлен акт посланника Гартвига, который говорит о тех же вещах и советует нам быть сильно настороже в нашей работе с Австрией, поскольку Россия все еще не готова воевать. Апис помянул нам и донесение какого-то священника из Панчева или окрестностей, сообщавшего об отдельных приказах австрийских военных властей, о которых точно знал. И напоследок вспомнил Малобабича [91] , который сумел сделать так, что его приняли оберкельнером в Офицерский дом в Загребе. О Малобабиче сказал, что тот прислал донесение о вечеринке офицеров загребского гарнизона, на которой возгласил здравицу престолонаследник Фердинанд, а завершилась она возгласами: «До свидания в Белграде» и «Долой Сербию».

Тогда я сказал: «Если дошло до того, что судьба нашего народа зависит от воли одного человека или группы людей, то долой их. Будем достойными сыновьями своего народа и потрудимся сразить того змея, который хочет проглотить Сербию. Разве перед одним человеком может трепетать целый народ? Это было бы страшно». Апис тогда спросил: «Как?». Я ответил: «Если больше некому, то пусть один из нас поедет… и разобьет планы того змея». На это Апис сказал: «Нужно серьезно о том подумать». Я ему тогда ответил, что у покойного Богдана (Жераича) [92] еще есть последователи, и Шилья (Войя Танкосич) их хорошо знает; раз он тут, в Белграде, пусть возьмет на себя это дело». Апис, кивая головой, ответил: «Поговорю с Шильей».

Относительно напоминания, что Вы не будете публиковать мои письма, из чего я заключаю, что Вы думаете: я боюсь, отвечаю Вам: все, что я говорю и пишу, готов подтвердить своей жизнью.

Извините, что пишу карандашом, мне 75 лет и мне легче им писать.