Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

Тепло Вас приветствую и желаю всего хорошего.

Ваш друг Ацо Благойевич, офицер на пенсии — инвалид.

Белград, 24. VI.1956 [93].

Малобабич приврал: если этот случай и мог произойти, то лишь с участием другого эрцгерцога, Леопольда-Сальватора [94], который долгое время служил в Загребе. Набожный католик, австрийский престолонаследник не позволял себе пьяные застолья в шумном обществе. Скорее всего, Малобабич просто поднауськивал Аписа на Франца Фердинанда. К Сербии тот не питал никакой симпатии — это верно; но столь же верно и то, что он совершенно отчетливо осознавал: агрессивные действия против Сербии неминуемо вызовут конфликт с Петербургом. А это Франц Фердинанд, самый проницательный из венских политиков, считал гибельным для дальнейшего существования Австро-Венгрии.

В стремлении оградить свою страну от балканского конфликта весной 1913 года он доверительно писал эрцгерцогу Евгению [95], развивая его мысль о полезности для Австрии междоусобицы балканских государств:

Ты бьешь не в бровь, а в глаз; такова же и моя точка зрения. Возьмем даже тот случай, когда никто другой нам не помешает и мы совершенно спокойно расквитаемся с Сербией. Что мы от этого будем иметь? Только толпу мошенников, убийц и негодяев да пару сливовых деревьев. Таким образом, еще больше сброда, потеря многих солдат и пара миллиардов на военные расходы. Но такой благодатный случай, что нам никто не помешает, более чем невероятен. .. [96]

Пусть эти примитивные балканцы режут друг друга, сколько хотят, но мы должны остерегаться от втягивания в конфликт — так рассуждает Франц Фердинанд в этом глубоко личном письме, которое является аутентичным доказательством отсутствия у него воинственных планов.

Из рассказа А. Благойевича мы узнаем, что Артамонов еще в апреле (или даже раньше) сообщал Апису о решении Австрии и Германии оккупировать Сербию, хотя это была чистая выдумка. Американский историк Д. Маккензи пишет, что, вероятно, во время этого разговора Апис и Танкосич и разработали все детали покушения [97]. Маккензи, не слишком верящий в вину Артамонова, даже не замечает, что такое, по существу, спекулятивное умозаключение является достаточным основанием для обвинения русского полковника в том, что именно он подтолкнул Аписа к роковому шагу.

Русские военные агенты самостоятельно подбирали себе осведомителей из местных жителей и иностранцев, исходя из положенной на эти цели суммы. Историк Е. Добычина пишет, что, организуя тайную разведку, военные агенты часто были стеснены в денежных средствах (нередко расходовали для этого дела личные деньги), что часто становилось главной причиной отказа от выгодного сотрудничества [98]. Однако Виктору Артамонову грех было жаловаться на нехватку денег.

В 1914 году «на ведение разведки и приобретение мелких секретных документов» военному агенту в Сербии полагалось 5000 руб. (годом ранее — 3000 руб.). Однако фактически им было израсходовано 32 500 руб., т. е. в шесть с половиной раз больше! Спрашивается, на что же тогда тратил казенные деньги Артамонов, если наиважнейшую информацию получал постфактум из прессы и литературы?..

Общая же сумма расходов на военную разведку в 1914 году составила 1 947 850 руб., что означало 40-кратный рост государственных расходов по этим статьям по сравнению с началом столетия. Учитывая официальный предвоенный курс рейхсмарки к рублю (1 марка — 0,40 руб.), можно говорить о внушительной по тому времени сумме, в 10 раз превышавшей ассигнования на секретные цели в Германии. Видимо, это дало основание руководителю германской военной разведки Вальтеру Николаи заявить, что «самой разветвленной и наиболее богатой денежными средствами разведкой была русская». Разведке потому и платили, чтобы она не «прошляпила» грозных событий, а, по возможности, предупредила их. Однако Артамонов утверждает: ведать не ведал и слыхом не слыхивал. Получается, не в коня корм?

Заглянем теперь в личный кошелек Артамонова. Военные агенты в государствах, отнесенных к IV разряду, в том числе Сербии и Греции, жалования получали по 1628 руб., столовых— по 2171 руб., квартирных— по 1200 руб., на служебные расходы — по 400 руб., разъездных — по 300 руб. в год. Все эти суммы исчислялись золотом, считая один рубль равным 1/10 полуимпериала, или 4 франкам. Таким образом, Артамонов в 1913 году по совокупности получил 5699 руб. (для сравнения: военному агенту в стране I разряда полагалось 7270 руб.) [99].

Раз Виктор Алексеевич мог позволить себе длительные заграничные путешествия вместе с семьей, значит, этого ему вполне хватало.

В своем очерке Артамонов утверждает, что ему, «как русскому военному представителю, было бы некорректно поддерживать с Д. Димитриевичем-Аписом иные отношения, кроме официальных».

Но ясно, что это лукавство.

Особенно в свете секретных инструкций руководителя Особого делопроизводства (разведки и контрразведки) Генштаба полковника О. К. Энкеля [100], где отмечалось, что важность стоящих задач не допускает возможности ограничиться лишь пассивным использованием благоприятных случайностей для насаждения агентурной сети, а требует «широкого применения в этом направлении активного начала».

«Я давно озабочен , — писал Энкель , — приисканием за границей таких осведомителей, которые могли бы в военное время, с отъездом военных агентов, служить «нашими глазами и ушами на местах», а в мирное время следить за жизнью войск и проведением в жизнь на местах различных военных мероприятий и этим пополнять «нашу и вашу ориентировку», особенно в настоящее время» [101].

В этой связи интересен такой эпизод. 6 сентября 1912 года О. К. Энкель сообщал военному агенту в Австро-Венгрии полковнику М. И. Занкевичу [102], что лейтенант австрийской службы Э. Навратиль, вынужденно покинувший военную службу, поехал в Белград и предложил сербам свои услуги в качестве осведомителя. Этот чех, отмечает К. Звонарев, знал австрийские мобилизационные распоряжения на случай войны против Италии и Сербии. Но кандидат в шпионы чем-то не подошел Апису (или кому-то из его молодцов), и те отправили чеха к Артамонову.

Навратиль не имел совершенно денег. Сербы выдали ему на дорогу один франк… и посоветовали обедать в бесплатной столовой общества Красного Креста. Он пошел и на это унижение. При разговоре с Артамоновым Навратиль наивно по этому поводу заявил, что «в Австрии всегда дают на обратный проезд тем, которые являются с предложением подобных услуг, но почему-либо бывают не приняты». Артамонов выдал ему 50 франков (двенадцать с половиной рублей. — И. М.) и отправил в Вену [103].