Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

Кстати, вы будете удивлены, но выражение «враги народа» в официальный оборот ввел не кто иной, как Верховский, и именно в те горячие июльские дни. В изложении «Нижегородского Листка» речь полковника перед строем своей «маленькой армии» звучала так:

Приход московских частей воздействовал на эвакуированных, и они готовы уже были подчиниться, но в это время безответственная толпа черни, обманно заявляя о своих миролюбивых намерениях, окружила москвичей и предательски вырвала у них оружие из рук. Подлыми выстрелами из толпы двое юнкеров были убиты, а один ранен выстрелами в спину. Наши товарищи оказались в плену у врагов народа [133].

Хорошее начало для карьеры бонапартиста!.. Если учесть и характеристику, данную ему в бытность камер-пажом («в высшей степени самолюбивый»), то, пожалуй, стремление к безраздельному превосходству — это природная черта Александра Ивановича.

Ю. Сербский: — Сербский дневник (как и другие документы Верховского) сохранила в Петрограде-Ленинграде сестра Верховского, и о его существовании никто не знал до тех пор, пока он не попал ко мне. Дневником очень интересовался А. И. Солженицын, но, наверное, не лишена смысла кем-то сказанная фраза, что документы такого рода могут быть иногда опаснее, чем динамит, и именно поэтому публикация таких уникальных исторических документов не может быть осуществлена ранее, чем для этого наступит свой исторический срок.

Автор : — Эта фраза принадлежит бельгийскому академику Анри Пиренну, и на нее в своих мемуарах ссылается известный историк Сараевского убийства Николай Полетика [134]. Давайте все же приоткроем исторический занавес…

Ю. Сербский : — Начнем с такой любопытной записи в Сербском дневнике от 4 февраля 1914 года:

Удивительное впечатление производит сербский солдат. Он одет в кожаные лапти (опанки) — национальный вид обуви; чулки с цветным бордюром, и всегда неоправленная шинель. Вид самый распущенный, выправки никакой, я сам видел, как унтер офицер отдал честь с папироской в правой руке. Внешней дисциплины никакой.

Говорят, что очень сильна внутренняя — посмотрим.

Было маленькое собрание у наших хозяев. 4 молодых человека, 1 девица. Угощение — холодная вода и баночка варенья (тарелочек нет), которое вы можете взять раз, когда вам подносят, и все запить водой, положить вашу ложку в ваш стакан воды.

Был телеграфный чиновник Ненадович, которого посылали за границу для изучения дела. Он был простым солдатом 1-й роты 4-го батальона 4-го полка Шумадийской дивизии. Рассказывает:

1) На войну их провожали с песнями, а не плачем.

2) Не было ни одного не явившегося.

3) Люди определенных деревень комплектуют определенную роту. Так что, придя на мобилизацию, он всегда знал — часть родная.

4) Мать, потерявшая 6 сыновей, гордится, что они пали во славу Родины.

5) Что сербы горюют о войне с болгарами и готовы отдать им теперь же часть Македонии.

6) Все мысли направлены теперь в сторону Австрии и тех 3 миллионов сербов, которые там живут под игом немцев и мадьяр.

Чем мог заинтересовать Верховского какой-то телеграфный служака? Или это было просто своего рода такое «хождение в народ»?

Автор : — Не могли под личиной Ненадовича скрываться Мустафа Голубич, один из вдохновителей Сараевского покушения, соратник Владимира Гачиновича? Под таким псевдонимом Голубич позднее писал свои статьи в журнале Анри Барбюса Clartu [135]. Другой его псевдоним— Владимиров. Если Верховский встречался с Голубичем, то мог консультировать его в том или ином ключе. И кто знает, о чем они договорились. Если это на самом деле Голубич (меня, правда, смущает, что он назвался телеграфистом), то наши выводы о миссии Верховского надо как-то согласовать с этим неожиданным оборотом.

Ю. Сербский : — Эти клички-псевдонимы были общей болезнью как наших революционеров, так и сербских… Вдруг это просто совпадение и никакой интриги тут нет? Ненадович служил в Шумадийской дивизии. Если и Голубич служил там же, то «дело в шляпе». Тут же упоминаются некие молодые люди, как бы зашедшие на огонек. Может, они тоже имели отношение к «чернорукцам» и устроили ему «смотрины»?

Автор : — Мустафа Голубич ушел на фронт добровольцем-четником и дослужился до низшего чина. Начинал в отряде Танкосича и о тех днях оставил фронтовые записки. В очерке «Битва при Васильевце» он описывает атаку своего отделения (60 четников, т. е. четвертая часть отряда) на турецкий пограничный пост Мировац; этот бой был 2 октября 1912 года [136].

Историк Милорад Белич упоминает Мустафу Голубича и Джуро Шараца [137]в числе наиболее умелых четников Танкосича, отмечая, что последний, возможно, еще в 1911 году замышлял покушение на Франца Фердинанда. В кровавом бою за пограничный пост Мердара четники Танкосича понесли большие потери, и было решено присоединить их к Шумадийской дивизии. М. Белич прямо указывает: «В середине ноября комиты находились в Призрене в составе Шумадийской дивизии» [138]. Так что почти наверняка в гостях у Верховского был Мустафа Голубич.

Ю. Сербский : — Можно сказать, отыскался след Тарасов!.. (крылатая фраза из «Тараса Бульбы» Н. В. Гоголя. — И. М .)

Автор : — На допросе в Гестапо Мустафа Голубич сообщил, что в 1913 году он окончил гимназию в Белграде и тут же выехал на учебу в Швейцарию, в Лозанну (хотя происходил из бедной семьи и сильно нуждался). Здесь ему очень кстати «подвернулся» Владимир Гачинович, и в январе 1914 года они сговариваются устроить покушение на Франца Фердинанда. Курировали действия Голубима Танкосич и Апис. По некоторым данным, вскоре он был завербован российской разведкой; может быть, Верховский к тому как-то причастен? Примерно в тот период Голубич вступил в масонскую ложу. В журнале «Огонек» я вычитал: «Мустафа оказался в Швейцарии стипендиатом масонской ложи на факультете права». И это пишет не какой-то досужий сплетник, а осведомленный российский дипломат И. В. Бухаркин (1938–2012). По его мнению, вовсе не «Черная рука» была главной в биографии Голубима.

Самое яркое в его жизни было связано с другой секретной организацией — советской разведкой. И звездный час для разведчика Голубима наступил весной 1941 года. Именно Голубич по заданию Центра вел всю «белградскую интригу»: с помощью своих сподвижников (по «Черной руке», в частности) он инициировал через генерала Симовича предложение советскому руководству заключить договор, прелюдией которому послужил мартовский переворот.

Посол Бухаркин приводит служебную характеристику ОГПУ: Отрицательная черта Голубича— любитель впутываться в любое дело, если оно имеет отношение к политике. Например, предложение связать нас с организацией «Черная рука», несмотря на категорическое указание, кроме своего дела, ничем другим не заниматься [139].