Игорь Макаров - Выстрелы в Сараево [Кто начал большую войну?]

Но, похоже, Голубич явно блефовал: «Черной руке» свернул голову еще престолонаследник Александр на Салоникском процессе. Самые преданные Апису офицеры к тому времени погибли; кто пал на фронте, кто во время ужасного исхода сербов из Черногории через Албанию на остров Корфу. Здесь Драгутин Димитриевич-Апис, Раде Малобабич и майор Любомир Вулович [140]были неожиданно арестованы по приказу престолонаследника и 13/26 июня 1917 года расстреляны вблизи Салоник. Еще около 180 офицеров были осуждены на разные сроки. В ночь перед казнью Апис написал своему племяннику Милану Живановичу письмо-прощание, исполненное любви и пронзительной грусти:

Дело сделано, я осужден умереть. Военным судом я и мои друзья осуждены на смертную казнь и помилования не получим. Так я сейчас стою перед разъятой могилой и не знаю, сколько еще часов пробуду на этом свете. Все эти часы я посвящаю нашим родным в Сербии и тебе, мое милое дитя. В мыслях весь с вами и всех вас обнимаю. Прощаясь с тобой, а через тебя со всеми нашими в Сербии, прошу тебя, когда придет счастливое мгновение и ты снова их увидишь, обнять и расцеловать всех, сказав, что я их очень любил и желал счастья и добра.

Я умираю невинным. Решено, что мы виновны и заслуживаем смерти. Это политика, и по причинам чисто внутренней политики мы должны уйти с этого света. Я умру спокойно и с чистой совестью. Не испытываю никакой боли от того, что умираю от сербской винтовки; уверен, что умираю только потому, что власть предержащие сочли, что моя смерть и смерть моих друзей необходимы для блага Сербии, а за это благо я сам всегда готов был отдать свою бренную земную жизнь. И вот, наконец, пришел момент, когда эту жизнь нужно отдать, и я с радостью отдаю ее [141].

В 1953 году по своим сугубо корыстным соображениям коммунистический режим признал Аписа невиновным и снял с него все обвинения.

Надо признать, на Салоникском процессе Голубич и под пытками отказался оговорить Аписа. Он отделался интернированием на острове Корфу, но уже весной 1918 года оказался во Франции, начал сотрудничать с Коминтерном, в 1927 году эмигрировал в СССР. Как пишет посол Бухаркин, Голубич участвовал в организации покушения на Троцкого, в похищении из Парижа генералов Кутепова и Миллера (руководителей РОВС — Российского общевойскового союза). Вот выдержка из официальной биографии:

ГолубичМустафа (1891-29.07.1941) …В тридцатые годы, как советский разведчик, объехал многие страны (Япония, Китай, Северная Америка) и всегда возвращался в Москву. Имел чин полковника и выполнял специальные задания Четвертого управления советского Генштаба. В Югославию нелегально вернулся в 1940 году. После оккупации Югославии Гестапо уже в июне 1941 года арестовало его и подвергло пыткам. В ходе следствия был лишь идентифицирован, но сведения о его нелегальной работе и связях не были получены. Следствие против него велось не только по поводу его работы в Коминтерне, но и по поводу участия в Сараевском покушении, ради чего из Берлина прибыли четыре особых следователя [142].

Мустафа был расстрелян Гестапо в Белграде. В его следственном деле, доступном для просмотра в белградском архиве, нет подлинных протоколов допросов на немецком языке, которые, по всей вероятности, были изъяты титовской спецслужбой (у Голубича сложились очень тяжелые отношения с Тито). Содержимое досье составляют весьма скупые записи показаний Голубича на сербохорватском, подтасовку которых нельзя исключать.

Имена Аписа со товарищи едва не всплыли в ходе сталинских судебных процессов. В 1937 году подсудимый Карл Радек [143]произнес на суде загадочные слова о том, что Гаврило Принцип знал только часть правды, а тайну войны знает именно он, Радек. В этот момент председатель суда Вышинский неожиданно резко оборвал Радека и не позволил ему закончить эту важнейшую мысль. Чего испугался Вышинский?..

Ю. Сербский: — Вот еще одна важная запись из Сербского дневника за 24 февраля: в разведывательном отделении сербского генштаба Верховскому были показаны документы с именами агентов. Показывал некий майор из этого отделения: Работал сегодня в Генеральном штабе. Ко мне был приставлен майор, окончивший нашу Академию, для помощи. И мне были показаны бумаги разведывательного отделения перед самой войной. Донесения военных и других агентов, которые установили очень много для моей работы.

Автор: — Значит, Артамонов не погрешил против истины, когда писал: «Я представил капитана Верховского компетентным лицам сербского военного министерства, с тем чтобы те облегчили ему доступ к собранию необходимых материалов…». И речь здесь, конечно, об Императорской Николаевской военной академии. К началу 1913 года ее окончили 14 сербских офицеров; кто точно, не знаю. Но в сербских источниках упоминается, что в 1896 году Николаевскую академию закончил Стеван Хаджич (1868–1931), будущий военный министр Королевства сербов, хорватов и словенцев. Обратите внимание на его биографию: военный атташе в Петербурге (1910-12); командир 1-й добровольческой дивизии в России (1916— март 1917); активный участник переноса останков П. Н. Врангеля в Белград (октябрь 1929); недаром на похоронах Хаджича выступал глава русской эмиграции В. Н. Штрандман. Некоторое время (еще до Аписа) Хаджич служил шефом разведывательного отделения генштаба. Однако в начале 1914 года он был полковником, а не майором… Но с чьего согласия Верховского допустили к документам?

Ю. Сербский : — Программу пребывания Верховского в Сербии утверждал сам начальник генштаба Радомир Путник и, кстати, вычеркнул два пункта. Надо полагать, он и дал разрешение, а Драгутин Димитриевич-Апис не возражал. Но ни он, ни другие известные члены «Черной руки» в дневнике, в отличие от Путника, не упоминаются… Кстати, я тоже пытался найти фамилию этого майора среди выпускников, но не нашел. Кто знает, может быть, сербов обучали инкогнито?..

Автор — Воевода Р. Путник был видным «чернорукцем» и, похоже, заранее знал о подготовке Аписом некоей провокации в Боснии. В подтверждение видный сербский историк Васа Казимирович ссылается на свидетельство беглого сербского дипломата Милоша Богичевича [144]:

По поводу Пашича Богичевич утверждал, что шеф сербского правительства за несколько недель до покушения в Сараеве направил приватное письмо воеводе Путнику, в котором предупредил его об «известных поползновениях Димитриевича и его связях с недовольными боснийскими элементами, подготовке /акции/ и связях, которые могли бы иметь далеко идущие последствия». Согласно Богичевичу, эту информацию Пашич мог получить через Милана Цигановича [145], которого он внедрил в «Черную руку», чтобы тот шпионил за ней в интересах правительства.