Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

Любопытной особенностью этой Ломбардской низменности является большая аллювиальная равнина, находящаяся между упомянутым орошаемым плато и холмами, предшествующими Аппенинам, т. е. дно раковины, классическая зона рисовых полей, сенокосов и, что не менее важно, рукотворных лугов. Разве не было попыток выявить общую динамику цен в Милане XVI века с помощью исследований цен на сено 250 ?

Эта равнина была полностью преобразована человеческими усилиями. Благодаря им были устранены прежние неровности, исчезли болота, стала разумно распределяться вода, приносимая ручьями и реками издалека, с альпийских родников. Это покорение вод началось не позднее 1138 года трудами бенедиктинцев 251 и цистерцианцев, обосновавшихся в Кьяравалле *DG . В 1179 году началась прокладка Naviglio Grande *DH , закончившаяся в 1257 году при подеста *DI Бено Гоццодини. Таким образом, воды Тичино доходили до Милана по каналу длиной почти 50 км, прорытому в целях орошения и судоходства. Около 1300 года от реки Сезии был прорыт la roggia *DJ Баска; позднее воды из него были отведены в новые le roggie *DK — Бирага, Болгара и другие, служившие для ирригации окрестностей Новары и Ломеллины. В 1456 году Франческо Сфорца велел прокопать канал Мартезану длиной более 30 км; по нему в Милан поступали воды из Адды. В 1573 году он был расширен и стал судоходным. Поскольку Лодовико Моро в свое время уже связал его с Большим судоходным каналом, из этого следовало, что в 1573 году два великих ломбардских озера — Комо и Маджоре соединились в самом сердце государства 252 . Милан стал при этом важным речным портом, что позволило снизить расходы на доставку зерна, железа и особенно леса, подвозить до реки По и Феррары большие пушки, отливавшиеся миланцами, и вообще избавиться от неудобств, вызванных отсутствием у города выхода к морю 253 .

Эти данные, которые, впрочем, относятся только к водным путям, показывают, насколько медленно проходило улучшение почв. Оно осуществлялось поэтапно. Каждый этап затрагивал разные человеческие пласты соответственно тому, что три Ломбардии, как бы смыкающиеся друг с другом, представляют разные социальные группы. Горная и пастушеская Верхняя Ломбардия, которая на севере доходит до зоны brughiere *DL , — это страна мелких собственников, бедных, свободолюбивых, упорно стремящихся производить все на собственной земле, включая плохое вино из своего винограда. На среднем этаже, где располагается орошаемое плато высокой равнины, область родниковых ключей (fontanili) и больших пастбищ, начинают попадаться помещичьи и церковные владения. Этот более низкий, но еще не первый этаж представляет собой зону замков, участков, отдаваемых в испольную аренду, и загородных домиков, окруженных высокими деревьями. В самой нижней части располагаются рисовые поля, устроенные капиталистами 254 . Их революционная затея решила проблему возделывания затопляемых земель. Экономический прогресс здесь налицо, но под вопросом остается социальный.

Для трудящихся ломбардский рис означал работу в условиях жесткого рабства, тем более бесправного, что они, оставаясь разобщенными, не могли действенно противостоять ему. Посевы риса не требуют постоянного ухода, и множество работников привлекаются на рисовые чеки только на несколько недель во время посева, пикировки и сбора урожая. Производство риса связано с сезонными миграциями. При этом присутствие самого хозяина требуется только для установления размеров оплаты труда и для надсмотра за работниками. Точно так же несколько столетий спустя Кавур приезжал на свои земли в Лери, в Нижнем Пьемонте, по соседству, чтобы распределять плату и наблюдать на восходе солнца за работой батраков 255 .

Дело обстоит таким образом почти со всеми равнинными культурами. Земли здесь, где борозды можно проводить по линейке, легко поддаются обработке с использованием животных — быков или буйволов. Необходимость массового привлечения рабочей силы с гор возникает только во время жатвы или сбора винограда. После нескольких недель труда батраки возвращаются домой. Это настоящие сельские пролетарии. Но таковыми становятся зачастую и крестьяне, постоянно живущие на равнине.

Проведенная испанцами в 1547 году 256 перепись собственности в Ломбардии показывает, что мелким собственникам принадлежало не более 3 проц, плодородной земли на равнине, в то время как бедные земельные участки в горной местности принадлежали в подавляющем большинстве крестьянам. Эти ломбардские цифры как нельзя лучше иллюстрируют условия жизни на равнине. Находясь в плачевном санитарно-гигиеническом состоянии, крестьянин здесь часто должен был довольствоваться малым. У него есть хозяева, и то, что он производит, принадлежит хозяевам. Простолюдина, который является зачастую новичком, оторванным от родных гор, при случае обманывает собственник земли или его управляющий. Во многих отношениях его можно уподобить колониальному рабу, каково бы ни было его правовое положение.

Мы сравнили мелиорацию равнин Средиземноморья с расчисткой лесов в Северной Европе. Как и всякое сравнение, оно имеет свои границы. На очищенных от леса участках, в новых городах образовывалась другая, более свободная среда, как это происходило в Америке. Драма Средиземноморья (за исключением нескольких новых областей, условия которых способствовали развитию аграрной обособленности 257 ), одна из причин его консерватизма и застылости состоит в том, что новые земли оставались под контролем богачей. На севере, как позднее в Америке, для создания нового плодородного участка достаточно топора и мотыги. В Средиземноморье к нему должны приложить руку богатые и влиятельные люди. Тем более что со временем начинается переход от частичных проектов к обширным и долгосрочным планам мелиорации. Эту цель можно достичь только сплоченными усилиями, подчиняясь строгой дисциплине, предполагающей наличие жесткой общественной иерархии. Являются ли и могут ли быть свободными крестьяне Египта, Месопотамии в XVI веке? В Испании всякий раз, как совершается переход от secanos к regadios — от «сухих» земель к орошаемым землям, — относительно независимого крестьянина смещает порабощенный крестьянин. Все крупные ирригационные системы испанцы унаследовали от мусульман с завершением Реконкисты. Они достались испанцам в целости и сохранности вместе с необходимыми для их нормального функционирования феллахами в качестве приложения. Именно феллахи еще возделывают в XVI веке равнину Лериды; феллахи обрабатывают земли Риохи на Эбро; феллахов мы встречаем в Валенсии, в Мурсии, в Гранаде; феллахов или, точнее, морисков новые хозяева Иберийского полуострова берегут и защищают, но берегут как скотину, точно так же как будут беречь своих рабов в Новом Свете.