Пауль Карель - Выжженная Земля

Никто, разумеется, не подозревал, что проигнорированная русская водка превратится в эффективное секретное оружие. Но случилось именно так. Как только русские добрались до склада, боевой дух их полков на время испарился. Им потребовалось около трех дней, чтобы опустошить все оплетенные бутыли с водкой. Поразительное достижение.

Отто Теннинг записал в своем дневнике: «Пока «товарищи» на другой стороне, забыв об этой проклятой войне, отсыпались с похмелья, недавно переброшенная моторизованная дивизия СС «Викинг» спокойно окопалась на высоте за «Фески». Таким образом, прорыв во фланг группы Рауса с севера не состоялся. Харьков оказался в безопасности еще на сорок восемь часов. А это в сложных расчетах Манштейна значило немало.

Карта 35. Четвертое сражение за Харьков. Город держался. Тем не менее 22 августа 1943 года Манштейн приказал 11-му армейскому корпусу оставить Харьков. Корпус был ему нужен, чтобы предотвратить советский прорыв к Днепру.

Однако военная удача капризна. Очень редко она долго держит одну сторону. Война не математическая задача. Исход всех сражений в значительной степени зависит от непредсказуемых составляющих: силы духа солдата, решительности командира, а также и от робости командира, страха и, самое худшее, паники, которая может охватить часть.

Это снова проявилось в Харькове. Новая 282-я пехотная дивизия, сформированная во Франции в 1942 году, многие офицеры и солдаты которой не имели боевого опыта на Востоке, стояла на стыке 11 и 52-го корпусов. Она еще была оснащена конным транспортом, пулеметами «MG-34», а для противотанковой обороны имела только 37-мм орудия.

В ходе боя полкам дивизии пришлось отступить со своих хорошо укрепленных позиций на Донце. 10 августа 848-й гренадерский полк на левом крыле был неожиданно атакован крупным советским танковым соединением.

Оказаться в центре танковой атаки во время отступления—очень опасное дело даже для опытных и закаленных в боях частей. 848-му гренадерскому полку оно оказалось не по силам.Полк понес тяжелейшие потери, и распространилась паника. Полк разбежался, его остатки отступили в Харьков.

Инцидент вызвал цепную реакцию на слабом немецком фронте. Вся дивизия оказалась охваченной смятением, советские танковые части беспрепятственно прошли через отступающие немецкие войска. Подполковник фон Лоффельхольц, начальник оперативного отдела, отчаянно пытался остановить разбегающихся немцев, но не смог. В отчаянии по поводу трагедии, за которую он ни в коем случае не нес ответственности, но которая могла привести к потере Харькова, он встретил советские Т-34 один с пистолетом в руках. Русские танки, раздавив его, прогромыхали в направлении Харькова. Они вошли в восточную часть города, ударили по тракторному заводу. Они въехали в ворота цехов, где работали сталевары, где стучали пневматические кузнечные прессы, где десятки тысяч рук производили детали для немецких танков. Означало ли это конец немецкого сопротивления в Харькове? Ослабеет ли оборонительная мощь немецких дивизий в панике и хаосе?

С ужасом штаб группы армий наблюдал падение боевого духа. Впервые с начала войны возникла пугающая мысль, что могут понадобиться суровые военные трибуналы, чтобы остановить разложение. 12 августа состоялось серьезное обсуждение, не стоит ли применить последнее средство устрашения в любой армии — расстрелять каждого десятого солдата 282-й пехотной дивизии. Идею не воплотили в жизнь. Войска, несмотря на перенапряжение, собрались. Положение спасла испытанная рейн-вестфальская 6-я танковая дивизия под командованием полковника Кризоли. Она взяла штурмом тракторный завод, выбила русских из города и ликвидировала опасный прорыв в Харьков.

Русские затем попытали счастья на западе. Город теперь был окружен, остался лишь узкий коридор. В бой за столицу Донецкого бассейна вступила прославленная советская 5-я гвардейская танковая армия.

Полки 3-й танковой дивизии вели ожесточенные бои у деревни Полевое, на участке главного удара советского наступления. Орудия 75-го танкового артиллерийского полка стреляли, пока стволы не раскалялись докрасна. С советских самолетов сбрасывали листовки. «Бойцы 3-й танковой дивизии, — говорилось в них, — мы знаем, что вы отважные воины. Каждый второй в вашей дивизии имеет Железный крест. Но на нашей стороне каждый второй солдат имеет миномет. Сдавайтесь!» Рядовые 3 и 394-го мотопехотных полков были мрачными, однако они презрительно отшвыривали листовки ногами. Солдат с такими послужными списками невозможно склонить к капитуляции.

Под палящим солнцем лежали бесконечные поля подсолнухов. За полями генерал Раус в шахматном порядке расположил свои противотанковые и штурмовые орудия и расчеты 88-мм зениток. Восемьдесят артиллерийских батарей завершали прикрытие северной стороны коридора в Харьков. Подходила и танковая дивизия СС «Рейх»; ее «Пантеры», «Тигры» и штурмовые орудия затаились на исходных позициях, а два мотопехотных полка заняли хорошо замаскированные отсечные траншеи вдоль железнодорожной магистрали Харьков — Богодухов.

С русской стороны наступление вела 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова. Сталин приказал: «Город должен быть взят незамедлительно».

Его нетерпение объяснялось курьезным обстоятельством. Из-за ошибки в оперативной сводке он уже сообщил военным атташе союзников в Москве, что Харьков освобожден, и ему не хотелось давать опровержение. Его приказ мотивировался престижем, а престиж обычно неважный советчик. Немецкая воздушная разведка 4-го воздушного флота обнаружила подготовку к фронтальной атаке коридора. «Штуки» 8-го воздушного корпуса генерала Зайдемана спикировали на русские позиции. Формирование располагало только 1800-килограммовыми бомбами — гигантскими бомбами, предназначавшимися для бомбежки военных кораблей. Теперь эти тяжелые бомбы рушились на деревни и леса, где сконцентрировались танки Ротмистрова. Вздымались огромные фонтаны земли, а взрывы, подобные землетрясениям, ощущались далеко вокруг. Советскую атаку отложили на двадцать четыре часа, но Ротмистров был последователен.

К утру 19 августа, невзирая на заградительный огонь немецкой артиллерии, танки Ротмистрова двинулись тремя клиньями через воронки и поля подсолнухов прямо на главную дорогу из Ахтырки в Харьков. Они атаковали и оказались на шахматной доске противотанковых и зенитных орудий. То, что несколько недель назад случилось с немецкими танковыми полками и дивизионами штурмовых орудий в Курской битве, теперь переживали советские танковые батальоны на подходах к Харькову: хорошо спланированная противотанковая оборонительная система била их в огромных количествах. Последние прорвавшиеся группы были атакованы затаившимися «Пантерами», «Тиграми» и штурмовыми орудиями, уничтожены или обращены в бегство. На поле битвы осталось сто восемьдесят четыре подбитых Т-34. Но Сталин жаждал Харькова.