Пауль Карель - Выжженная Земля

Белгород пал! Орел пал! Харьков в безнадежном положении! Может, общий коллапс на этот раз неизбежен?

Кремль, естественно, полагал именно так, и вечером 5 августа Сталин впервые с начала войны приказал произвести в Москве оглушительный артиллерийский салют. В специальных сообщениях величественно объявляли: Белгород и Орел освобождены. Два исторических, стратегических и транспортных центра Украины и Центральной России взяты. Празднование и комментарии ясно показывали, что Кремль больше не боится в будущем потерять эти города. Русские понимали, что они на пути к победе. И салюты в Москве вдохновляли советских командиров в районе Белгорода на достижение большой цели, поставленной маршалом Сталиным девять месяцев назад, — оттеснить немецкую группу армий «Юг» от Днепра в направлении Азовского моря и там ее уничтожить.

Судьба Манштейна уже предрешена? Между 4-й танковой армией Гота и оперативной группой «Кемпф» зияла опасная брешь в пятьдесят пять километров. Дорога для русских на Днепр была широко открыта. Более того, Гитлер облегчил Сталину задачу, приказав 11-му корпусу генерала Рауса, отступавшему по шоссе в направлении Харькова, двигаться в город. И снова скомандовал: «Харьков удержать любой ценой».

Генерал-полковник Гот отвел свою 4-ю танковую армию обратно на юго-запад, чтобы организовать новый оборонительный рубеж севернее Харькова. Вопрос был в том, возможно ли это. Нижнесаксонская 19-я танковая дивизия с 48 и 3-м танковыми корпусами участвовала в тяжелых боях на участках советского прорыва и в это время пробивалась обратно через русские позиции.

В середине дня 6 августа генерал-лейтенант Густав Шмидт, командир 19-й танковой дивизии, находился на командном пункте 48-го танкового корпуса. Командир корпуса генерал фон Кнобельсдорф показал ему на карте, где он собирается установить линию заграждения 4-й танковой армии в районе Грайворон — Ахтырка. «Главное, как можно скорее доставить туда наши силы, Шмидт. Передовые части дивизии «Великая Германия» уже заняли свой участок.

Нам нужно остановить русских, иначе всю группу армий ждет полная катастрофа!»

Шмидт кивнул и уверенно сказал: «Мы сможем, господин генерал!» Он повел свои полки в направлении Ахтырки. Однако он не знал, что русские уже нагнали его дивизию. Советские танковые соединения находились у него в тылу и утром 7 августа перерезали шоссе у Грайворона, где должна была пройти новая отсечная траншея корпуса.

Никто не заметил надвигающейся беды. Только несколько часов назад транспортные части 19-й танковой дивизии спокойно прошли по этой дороге. Ничего не подозревающая дивизия направлялась в Ахтырку, чтобы подготовить к бою новые рубежи.

Генерал Шмидт на своем командирском танке шел впереди колонны. Его радист вертел ручки рации и заметил адъютанту лейтенанту Кёне: «Необычная напряженность радиообмена русских. Они болтают так оживленно, как будто находятся в разгаре сражения».

Кёне не успел ответить. Как гром среди ясного неба посыпались противотанковые снаряды. Они летели из леса с обеих сторон шоссе и точно накрыли колонну. Машины разворотило. Море огня. Запах гари. Дым.

Взрыв прямо перед танком командира дивизии остановил его в воронке. «Вылезайте!» — крикнул генерал. Экипаж выпрыгнул в придорожную канаву.

Теперь на дороге появились Т-34 и за несколько минут добили колонну. Лейтенант Кёне видел, как пулеметной очередью убили подполковника фон Унгера, начальника оперативного отдела. Один Т-34 шел прямо на них. Немцы друг за другом побежали в лес. Русские были везде. Они как смогли укрылись за стволом большого дерева—генерал, лейтенант Кёне, обер-ефрейтор Щутте, их водитель и радист. Всю их огневую мощь составляли два карабина и два пистолета.

Тут их заметила группа русских пехотинцев и начала стрелять. Очень скоро в их карабинах закончились патроны.

Генерал что-то шепнул Кёне, потом громко сказал Щутте и радисту: «У нас нет надежды. Вы двое попытайтесь прорваться. Лейтенант Кёне и я постараемся отвлечь русских и прикрыть вас огнем».

Щутте с удивлением посмотрел на своего генерала. Отвлечь русских? Прикрыть огнем? Когда они знают, что в пистолетах у генерала и Кёне осталось только по патрону?

Генерал-лейтенант Густав Шмидт из Каршторф-он-Унштруте, родившийся в 1894 году, кавалер «Железного креста» с дубовыми листьями, догадался, о чем думает его водитель, боевой товарищ в течение многих лет, улыбнулся и повторил с притворной суровостью: «Идите: это приказ! — И добавил, обращаясь к Щутте: — Если у вас получится — найдите мою жену, передайте, что я люблю ее, и расскажите ей все».

Они побежали. Сначала радист. Потом водитель. Им не удалось убежать далеко. Они попали прямо к русским, их взяли в плен и доставили в старый сарай, где располагался командный пункт дородного генерал-майора. Когда их допрашивали в присутствии генерала, вошел лейтенант и что-то доложил.

Русский через переводчика спросил Щутте: «Ваш генерал все еще в лесу?»

Щутте осторожно ответил: «Мы не знаем, где генерал».

Тогда советский генерал отправил их обратно с русским лейтенантом, пятью солдатами и ручной тележкой. Тела генерала Шмидта и лейтенанта Кёне лежали под деревом.

Когда отряд с двумя мертвыми вернулся в штаб русской бригады, Щутте и радист вытянулись перед русским генералом, и Щутте сказал: «Господин генерал, мы просим разрешения похоронить наших генерала и лейтенанта».

Переводчик перевел. Советский генерал кивнул и сказал своему лейтенанту: «Покажите им хорошее место!»

Они похоронили своих погибших на краю деревни Березовка. Было 7 августа 1943 года, 15.00 часов. Через пять лет и три месяца обер-ефрейтор Щутте вернулся домой из советского плена.

11-й корпус в безнадежном положении—Паника в 282-й пехотной дивизии — Советские танки входят в город — 6-я танковая дивизия спасает день — Т-34 Ротмистрова бегут в укрытие — Драма у моря подсолнухов — Гитлер: «Харьков сдавать нельзя» — Манштейн: «Лучше я потеряю город, чем армию» — «Мой фюрер, я прошу свободы действий».

Полковник Зёргель, командир 73-го мотопехотного полка, принял командование нижнесаксонско—вестфальской 19-й танковой дивизией после смерти генерала Шмидта. Русские энергично наступали, и основная часть дивизии в результате оказалась в мешке у Грайворона, где уже находились 255-я пехотная дивизия, части 57 и 332-й пехотных дивизий, а также силезская 11-я танковая дивизия. Командование этими силами взял на себя генерал Поппе.

Четыре советские армии атаковали окруженные ежами позиции ударных групп, но прорвать стены мешка не смогли. Напротив, 11 и 19-я танковые дивизии, сконцентрировав все свои штурмовые орудия и танки, пробили коридор, и в драматичной борьбе окруженные полки пехотной дивизии сумели прорваться в направлении Ахтырки, где передовые части дивизии «Великая Германия» уже приготовили для них позиции. Они развернулись и заняли новую линию.