Пауль Карель - Выжженная Земля

С 12 августа эвакуация происходила гладко и без каких-либо потерь. Немецкие люфтваффе все еще базировали в Крыму эскадрильи 1 -го воздушного корпуса, все еще имели взлетно-посадочные полосы внутри укрепленного района и все еще держали под контролем воздушные силы Красной Армии. Формирования дальнего действия и поддержки наземных сил Толбухина и Еременко лишь начинали нерешительно атаковать немецкие аэродромы, порты и главный район обороны. Налеты на немецко-румынские конвои тоже были сверх осторожными и нанесли совсем незначительный урон. Наступающим соединениям советских 8 и 4-й воздушных армий явно не хватало тактического опыта.

Еще более важным являлся тот факт, что весь апрель и советский Черноморский флот не смог нанести ни одного значительного удара по немецким конвоям. Операции его подводных лодок были слабыми, в них никогда не участвовало больше пяти — восьми лодок одновременно, что не позволяло достичь успеха, вследствие героических действий немецких противолодочных сил. Советские торпедные катера атаковали только ночью и неизменно не добивались результата. Главные силы советского Черноморского флота продолжали стоять в своих потайных местах. В результате прекрасно оборудованный порт Севастополь можно было использовать с максимальной нагрузкой.

Все выглядело обнадеживающе. Оборонительные и отсечные позиции в укрепленном поясе можно было успешно оборонять по меньшей мере две-три недели. До этого времени, следовательно, передовые аэродромы внутри укрепленной территории защищены от огня советской артиллерии. Одно зависело от другого: чем дольше продержится оборонительный пояс вокруг Севастополя, тем дольше смогут оставаться люфтваффе; чем дольше будут оставаться люфтваффе, тем дольше может продолжаться эвакуация. Оптимистичная картина. 17-ю армию можно спасти, все части можно спасти, даже—при умных и смелых действиях — прикрытие последнего боя. 17-я армия была в этом убеждена, как явствует из рассказа подполковника фрайгерра фон Вайтерхаузена, в то время начальника оперативного отдела армии.

Однако ее судьбу уже решали на небесах. Все надежды рухнули. Гитлер снова принял одно из своих непостижимых решений. 12 апреля он приказал: «Севастополь оборонять. Боевые соединения не эвакуировать». Напротив, все батальоны перебросить в крепость. Севастополь должен устоять! Здесь и только здесь началась трагедия шести немецких дивизий, многие из которых имели долгую и славную историю.

Енеке, как и Шернер, который принял командование группой армий «Южная Украина» после смещения Клейста 31 марта, и, конечно, Цейтцлер, начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии, — все тщетно старались убедить Гитлера отменить свой глупый приказ. Альмендингер повторил попытку, воспользовавшись вызовом в Ставку фюрера. Аргумент Гитлера, что потеря Крыма поколеблет позицию Турции и ослабит надежность румын и болгар, естественно, имел значение до отступления группы армий «А» к Днестру западнее Одессы. Но какой смысл в разумных доводах, когда упрямый факт соотношения сил лишает всех шансов удерживать Севастополь более чем три недели?

Драматичное перетягивание каната боевых командиров и Гитлера отражается и в попытках Шернера. Интриган Шернер использовал правильную тактику: 18 апреля в 10 часов 30 минут он позвонил Цейтцлеру и привел следующие доводы: «Приказ фюрера оборонять Севастополь, конечно, будет выполнен. Но я хотел бы обратить внимание, что оружие и боеприпасы, которые попадут в Крым, будут потеряны для жизненно важной операции группы армий «Южная Украина» на Днестре — решающей схватки, которую нужно выиграть любой ценой».

Ответ Цейтцлера показывает, что Шернер взял правильную ноту. «Я полностью с вами согласен, — сказал он,—однако, чтобы убедить фюрера санкционировать эвакуацию Севастополя, полезно было бы иметь более точные данные о состоянии 17-й армии».

В 22 часа 05 минут Шернер в новом телефонном разговоре с Цейтцлером подчеркнул, что «решение по поводу Севастополя необходимо принять до 20 апреля, потому что к этому времени все несущественные транспортные части уже покинут город». Шернер объяснил свой график Цейтцлеру: вечером 19-го эвакуация нестроевого персонала Вермахта будет завершена; тогда настанет очередь румын. Ежедневно вывозят 7000 человек. Однако ситуация в небе над Крымом постоянно осложняется. Артиллерия противника уже покрывает всю укрепленную территорию, за исключением вершины полуострова Херсонес. «Судьба группы армий будет решаться на «большой земле», у группы армий Вёлера, а не в Севастополе», — заключил Шернер.

На следующий день Шернер продолжил подталкивать Цейтцлера, позвонив в 21.30: «Решение по поводу Крыма необходимо принять сейчас. Обстановка в воздухе и на море серьезно осложнилась, наш Военно-морской флот теперь вынужден вести бои и на пути туда, и на пути обратно, а потери люфтваффе трудно возместить. Эвакуация займет, по меньшей мере, две недели. Вот почему необходимо начать немедленно. И не забудьте вот что. На самом деле у нас нет пяти дивизий для обороны — фактически это уже пять немецких полков. Румыны вообще не боеспособны».

Несмотря на эти весомые доводы, Гитлер на вечернем совещании 19 апреля отверг предложение Шернера. Он снова запретил эвакуацию боевых частей. Однако Шернер не сдался.

21 апреля он вылетел в Бергхов чтобы лично убедить Гитлера отменить приказ оборонять город. Генерал-полковник Шернер доказал своему главнокомандующему, что Севастополь, в конце концов, невозможно защитить.

Гитлер разговаривал с ним вкрадчиво. «Поведение Турции, — сказал он, — после падения фронта у Перекопа и Керчи становится неопределенным и теперь зависит от того, удержим ли мы Крым, другими словами, Севастополь». Именно это послужило решающим фактором в его решении оборонять. «Для того чтобы вести войну, мне прежде всего нужны две вещи — румынская нефть и турецкий хром. Потеряем и то и другое, если я сдам Крым». Затем он смягчил свою формулировку: «Крым, разумеется, нет необходимости оборонять вечно, только восемь — десять недель. Когда ожидаемое вторжение на Западе будет успешно отражено, спустя немного времени Севастополь можно будет потихоньку эвакуировать, без какого-либо политического риска».

Никто и никогда не мог устоять перед красноречием Гитлера. В своей попытке добиться эвакуации Крыма Шернер в этот момент допустил ошибку. Он знал, что в наличии нет резервов, по крайней мере для Крыма, и поэтому попытался обойти Гитлера, сказав: «Мой фюрер, Севастополь можно удержать только в том случае, если предоставить 17-й армии подкрепление».

Роковая ошибка. Шернер недооценил Гитлера. Теперь у фюрера было генеральское «если», и он немедленно за него ухватился: «Очень хорошо, я направлю вам подкрепление».