Пауль Карель - Выжженная Земля

Жуков беспрестанно подгонял 65-ю армию Батова: «Не давайте им передышки, продолжайте бои и возьмите эту станцию Барановичи!»

Всю неделю Батов и его штаб находились на передовой. 7 июля, когда дивизия генерала Фроленко уже сражалась на окраине Барановичей, а Сивашская дивизия практически вышла к городу с востока, генерал, усталый и грязный, приехал обратно в штаб армии в деревне Велке, чтобы немного поспать, помыться и поесть горячего. Однако Батов не посоветовался с маршалом Жуковым. Только он закончил бриться, его заляпанные грязью сапоги снова были почищены и на столе перед ним стоял стакан с дымящимся чаем, как снаружи, завизжав тормозами, остановилась машина.

Начальник штаба Батова выглянул в окно. Жуков! Оба быстро обулись и выскочили на крыльцо доложить представителю Ставки о последних успехах на подступах к Барановичам. Однако Батов не успел произнести ни слова. Уткнув руки в боки, на лестнице стоял Жуков. «Вы бреетесь! Поливаете себя одеколоном?—заорал он, не поздоровавшись. — Почему вы не взяли Барановичи?» Потом спросил ледяным тоном: «Где карта обстановки?» Они вошли в комнату. Жуков совсем не впечатлился подробным докладом Батова, а продолжал распекать его за то, что Барановичи все еще не взяты.

Радецкий, член Военного совета, белый от ярости, попытался прийти на помощь своему командующему и объявил, что с минуты на минуту ждет известий, что наши войска вошли в город. «И почему вы так уверены? — спросил маршал с презрительной усмешкой. — Есть только один способ убедиться, — добавил он. — Вы сейчас,Же поедете в Барановичи и не вернетесь, пока город не будет взят». Он резко повернулся, сильно пнул скамейку в угол, хлопнул дверью и исчез. Двадцать четыре часа спустя в официальном сообщении объявили: «Барановичи освобождены». Жуков выиграл.

Жуткая жара с тучами комаров обволокла низины в междуречье Березины и Вольмы. Генерал фон Штайнкеллер сидел под ивой у небольшой речушки, держа на коленях планшет с картами. Война крутилась вокруг трех названий — Минск, Червень и Борисов. Они были окружены в этом проклятом, кровавом треугольнике. Здесь, как скот, погибала большая часть двух армий: остатки пяти корпусов 9 и 4-й армий находились в этом знойном мешке. Они пытались прорваться на запад, мимо Минска, к какой-нибудь немецкой отсечной линии.

«Есть новости по поводу ситуации, Ратцель?» — спросил Штайнкеллер командира артиллерийского полка. «Ничего, кроме того, что говорили в официальном сообщении!» — ответил подполковник. Что говорили в официальном сообщении! Кроме этого, они ничего не знали. Вот на какой информации они основывали свои шаги, вот на каком основании выбирали направление прорыва. Однако официальное сообщение Верховного главнокомандования недонесение об обстановке, напротив, в нем приукрашивается ситуация, чтобы поддержать боевой дух и веру в победу. А никаких оснований д ля оптимизма в горячем треугольнике Минск — Червень — Борисов не было и в помине.

Самой опытной частью был артиллерийский полк дивизии «Фельдхеррнхалле», почти все его унтер-офицеры давно воевали на передовой. По этой причине артиллеристы с орудиями 1 -го легкого дивизиона — единственного оставшегося в полку—неизменно возглавляли все попытки прорыва. Кроме них, дивизию составляли несколько сотен гренадеров, шесть танков, около шестнадцати разведывательных бронемашин и дюжина грузовиков, заполненных ранеными.

Совещание командиров всех наличных частей с командирами корпусов сошлось во мнении, что прорываться надо на северо-запад. Но потом из официального сообщения Верховного главнокомандования они узнали, что немецкие танковые дивизии наступают в направлении Минска. Значит, им следует изменить направление своего прорыва? Они решили идти на запад или юго-запад.

У людей появилась новая надежда. Штаб мюнхенского 27-го корпуса, части 78-й штурмовой дивизии, 14-й пехотной дивизии, силезская 18-я мотопехотная дивизия и 57-я пехотная дивизия двинулись в западном направлении. «Фельдхеррнхалле» взяла немного юго-западнее. Но дорога не была свободна. Тщетно ударные группы 57-й пехотной дивизии генерала Тровитца и другие части, поставленные под его начало, атаковали отсечные позиции советского 1 -го гвардейского танкового корпуса, результата они не добились.

5 июля в 19 часов 30 минут генерал Фолькерс радиограммой распустил свой корпус, дав следующую команду: «Пробиваться в западном направлении, на свое усмотрение. Начало в 22 часа 30 минут». Как бы ни было болезненно это решение, оно было воспринято с облегчением. Быстро отдали приказы, в 22 часа 20 минут артиллерия выдала свои последние залпы.

Грохот орудий покрыл шум двигателей; последними снарядами взорвали орудия. С решимостью смертников полки пошли на прорыв. Все необязательное было оставлено. Больных и раненых, неспособных передвигаться, сосредоточили в центре кольца окружения, чтобы передать в руки русских.

В 23 часа они изготовились к атаке. Главной целью стали Барановичи. Несколько частей запели «Дойчланд юбер аллес» 18 18 Немецкий национальный гимн. — Прим. ред. . Горели деревни, кругом рвались снаряды, стреляли из автоматов. И посреди всего пронзительные, леденящие кровь крики «Ура» наступающих отчаявшихся частей. Такое проявление яростной храбрости застало русских врасплох. Они прорвались. Однако не вырвались на свободу, колонны просто оказались в новом окружении. Русские находились в Минске уже три дня, они находились в Слуцке уже пять дней, и сейчас они стояли в тридцати километрах восточнее Барановичей. А Барановичи все еще были в 170 километрах.

Пока войска продолжали двигаться на запад, многие дивизии еще оставались вместе, но севернее дороги Червень — Минск окопались крупные силы противника, и они отразили все попытки немцев днем продвинуться через дорогу в южном направлении. Беспрестанные массированные налеты русских штурмовиков опустошили немецкие колонны. Пришел конец всем скоординированным действиям.

Многие группы попытались отступать вдали от основных дорог. Одну такую ударную группу вел генерал Траут, опытный командир 78-й штурмовой дивизии. Генерал-лейтенант Винценц Мюллер пытался вывести из ловушки остатки висбаденского 12-го корпуса. После гибели генералов Мартинека и Шинеманна он принял на себя командование также 39-м танковым корпусом и теперь тщетно стремился пробиться на запад. Теперь это было уже невозможно. Прославленные дивизии с многовековыми традициями, дивизии, которые мы встречали на бесконечных дорогах России и на самых важных участках сражений, теперь истекали кровью. Группу Траута скосили в ожесточенной схватке с войсками советской 49-й армии. Прорваться удалось лишь нескольким танкистам 5-го танкового батальона майора Реттермайера. 8 июля Винценц Мюллер прекратил сопротивление в Чапине и сдался представителям штаба стрелкового корпуса советской 15-й армии. Когда он капитулировал, немецкий фронт был уже отброшен далеко за Минск.