Пауль Карель - Выжженная Земля

Поистине это был час Баданова. Его 24-й танковый корпус, приданный 1-й гвардейской армии, стремительно продвигался далеко впереди советских войск, которые наступали через дрогнувший фронт итальянской 8-й армии в направлении на Донец. Баданов не встречал сколько-нибудь существенного противодействия. Блокирующие части, задействованные в глубине итальянского фронта, в водосборном бассейне Чира, вскоре побежали под напором советских атак, бросая орудия и автомобили. Многие офицеры срывали знаки различия и пытались скрыться. Так почему другие чины должны вести себя более героически? Они бросали оружие и тоже бежали.

Все, что нужно было делать корпусу Баданова, — это продолжать продвижение. К вечеру 23 декабря 1942 года его передовые отряды достигли Тацинской, важного передового аэродрома и центра снабжения Сталинграда, в 240 километрах позади разбитого итальянского фронта. Корпус прошел это расстояние за пять дней — блицкриг в лучших немецких традициях! Расстояние в 240 километров за пять дней — это сопоставимо со знаменитым рейдом Манштейна на Двинск в первую неделю войны. Тогда, восемнадцать месяцев назад, его 56-й танковый корпус прошел из района восточнее Тильзита в Двинск, расстояние в 270 километров, за четыре дня. С тех пор русские многому научились.

Положив телефонную трубку, генерал Баданов повернулся к начальнику штаба: «Как вы думаете, товарищ полковник, атакуем немецкую базу и аэродром сегодня вечером или будем ждать утра?»

Полковник медленно покачал головой: «Завтра немцы отмечают Рождество — это самый главный для них праздник. Они делают маленькие подарки, вешают на елки свечи и готовятся к Святой ночи. Это лишит их бдительности. Мы можем застать их врасплох».

Баданов кивнул. Затем отдал распоряжения командирам частей.

План удался. В густом тумане раннего утра 24 декабря заработали моторы танков Баданова. Они загромыхали прямо на взлетно-посадочные полосы аэродрома в Тацинской.

Конечно, 8-й воздушный корпус осознавал нависшую угрозу, однако 4-й воздушный флот не получил разрешения эвакуировать важный центр снабжения с его огромными складами. В приказах повторялось: держаться. Но как можно держаться далеко позади главной оборонительной линии немцев на Чире, когда на тебя наступает советский танковый корпус? Всего 120 человек, одно 88-мм орудие и шесть 20-мм зениток — вот все, чем должны были защищаться немцы в Тацинской.

Генерал Баданов в своих мемуарах пишет, что советские передовые танковые части застали немецкие огневые позиции и опорные пункты пустыми. Экипажи самолетов тоже были в своих бункерах. «Все мирно спали», — констатирует генерал.

Согласно его воспоминаниям, сигнал к атаке подала минометная батарея. Несколько часов спустя жизненно важный центр снабжения окруженного Сталинграда пал без существенного сопротивления. Баданов утверждает, что было захвачено 350 самолетов и огромное количество боевой техники, продовольствия и боеприпасов, включая груженые железнодорожные составы.

Слабость обороны важной базы в Тацинской, разумеется, была грубейшей ошибкой. Однако одно несомненно: число захваченных самолетов, приведенное Бадановым, преувеличено. На поле было только 180 машин. Многие из них взлетели под огнем противника, несмотря на туман. И 124 благополучно прибыли на другие аэродромы.

Но в любом случае это был ужасный удар. Тацинская служила не только центром снабжения Сталинграда, но также и центром средств сообщения—важной железнодорожной станцией на линиях из Ростова и района Донца. Потеря особенно серьезно сказалась на положении оперативной группы «Холлидт». Это соединение все еще находилось много восточнее Тацинской, на Чире, и теперь ему угрожали с тыла. Снова приходилось расплачиваться за пагубную стратегию Гитлера держаться любой ценой. Ничего и никогда нельзя сдавать. Держаться, держаться, держаться — невзирая на цену.

Вероятно, позиция «Холлидта» на Чире имела определенное значение. Именно оттуда 48-й танковый корпус должен был поддержать наступление Гота на деблокирование Сталинграда. По этой причине выгодные выступы в линии фронта казались полезными Главному командованию сухопутных войск Германии. Но желания и действительность не совпадали. Опасность росла день ото дня, а перспектива успеха уменьшалась. Гитлер, однако, отказывался замечать эту угрозу. Когда Манштейн просил подкрепления, Гитлер отвечал так: «У меня нет». Когда Манштейн предлагал стратегически неизбежные отступления, Гитлер стенал: «Без кавказской нефти и полезных ископаемых Донбасса войну уже не выиграть».

Манштейн оказался в сложном положении. Ему приходилось сражаться не только с русскими, но и со Ставкой фюрера. Любой другой человек опустил бы руки. Но Манштейн нашел выход. Он прибег к хитроумной системе стратегических уверток.

В этом ему помогали три опытных боевых командира, люди, на которых он мог положиться: генерал-полковник Гот, чья 4-я танковая армия все еще сражалась юго-восточнее Дона; генерал Холлидт, чья смешанная оперативная группа в большой излучине Дона держала главную оборонительную линию Гнилая — Чир; генерал Фреттер-Пико, чья недавно организованная оперативная группа пыталась создать отсечную позицию в районе между Миллерово и рекой Калитва.

Главную угрозу теперь представлял Баданов, передовой отряд советской 1-й гвардейской армии. Ему от Тацинской до Ростова оставалось только 130 километров. Манштейн знал, что на сегодняшний момент целеустремленный танковый командир может покрыть такое расстояние в три дня. А Баданов, несомненно, был решителен. Если он ударит по Ростову, дела примут критический оборот. Если русским удастся взломать единственную дверь, нарушить единственную сухопутную связующую нить с армиями группы «А» на Кавказе, то 800 000 человек окажутся в ловушке. Как и 4-я танковая армия. Генерал-фельдмаршал Манштейн понимал это. И генерал Баданов — тоже.

Генерал-фельдмаршал провел в Новочеркасске совещание и вместе с начальником штаба, генерал-майором Шульцем, и начальником оперативного управления штаба, полковником Буссе, спокойно проанализировал ситуацию. Наступил момент мужественных, дерзких и очень ответственных решений. Один из тех моментов, когда генерал должен точно представлять себе, на что способны его солдаты и офицеры. Манштейн знал и возможности, и пределы своих войск. Эта способность составляла часть его полководческого таланта.

Манштейн попросил Гота, чья армия на Южном фронте армий группы «Дон» все еще участвовала в операции по прорыву осады Сталинграда, предоставить ему одну дивизию для спасения Тацинской. Под собственную ответственность, понимая всю серьезность ситуации, Гот передал ему свою самую мощную танковую дивизию, 6-ю танковую, под командованием генерала Рауса. 11-м паденборнским танковым полком этой дивизии командовал полковник фон Хюнерсдорф, во время наступательных операций предыдущего года он служил начальником штаба Манштейна.