Пауль Карель - Выжженная Земля

Уже с середины января Лаукс, по молчаливому соглашению с 16-й армией, производил необходимые приготовления. Начальник оперативного отдела 225-й пехотной дивизии майор фон Розенталь возглавил группу по подготовке эвакуации. Слово «эвакуация», естественно, не могло звучать в официальных переговорах, поэтому в качестве кодового названия использовали термин «операция по уборке мусора». Все непосвященные полагали, что ведутся приготовления к предстоящему наступлению.

Были сформированы эвакуационные и рабочие колонны, проложены рельсовые пути, построены бревенчатые дороги, создана система трасс, радиально выходящих из шляпки «гриба» в коридор, позволяющая выводить одновременно несколько колонн. Люди трудились интенсивно, к работам привлекались и пленные. Снегоочистители пыхтели по всей территории. Так появились «Шоссе № 1», «Деревянная авеню», «Курфюрстендамм» и «Силезский променад».

Все лишнее из тыловых хранилищ, дополнительные машины и оборудование колонн снабжения свезли к узкоколейной дороге, которая начиналась сразу за рекой Пола и шла через коридор в район Старой Руссы. Там эвакуированный инвентарь собрали в нескольких складах. Оставили только сани, самоходные и на конной тяге, чтобы использовать для отхода по глубокому снегу.

Майор фон Розенталь и его штаб работали днем и ночью. Их «тайная организация» действовала поразительно аккуратно, и у Верховного Главнокомандования не возникло и тени подозрений.

Когда наконец 1 февраля 1943 года поступил приказ эвакуироваться, основные приготовления были уже завершены. Эвакуацию тяжелого вооружения можно было начать немедленно. К середине февраля, когда в соответствии с приказом отход должен бы только начаться, Розенталь уже вывез около 8000 тонн имущества, 5000 конных и 1500 моторных транспортных средств. Корпус информировал начальника Генерального штаба сухопутных войск, что теперь возможно сократить эвакуационный период до сорока дней. Но и это слово не было последним.

С начала февраля 1943 года на Валдае мела страшная пурга, на дорогах, проложенных через лес, появились многометровые сугробы. Для расчистки путей пришлось привозить снегоочистители. Чтобы ввести в заблуждение противника и его источники информации среди местных жителей района боевых действий, использовались все возможные средства маскировки.

Ледяной ветер с озера Селигер обдувал высоту перед основным оборонительным рубежом 32-й пехотной дивизии. Он поднимал снег и быстро заметал следы немецкого дозора, контролирующего сложную местность перед линиями 94-го гренадерского полка. Однако с подветренной стороны огромного сугроба они снова увидели то, на что унтер-офицер Кречмер уже пару раз натыкался, — одинокую лыжню.

Унтер-офицер показал на нее лыжной палкой: «Кто-то прошел здесь не больше получаса назад».

Товарищи Кречмера кивнули. Обер-ефрейтор Беренц сказал: «Неудивительно, что «Иваны» всегда хорошо знают, что творится на нашей стороне. Если он выяснил, что мы планируем отступление, жди атаки».

На лыжах они отправились на командный пункт своего батальона. Унтер-офицер Кречмер доложил: «Лыжный след в направлении линии фронта русских». И, будучи опытным командиром штурмовых отрядов и дозоров, добавил: «Или кто-то из местных жителей, работающий как связной, или советский агент, маскирующийся под местного. Живет, скорее всего, в одной из тех пещер, что здешние используют как убежища».

Об этой опасности знал весь персонал штаба. Когда линия фронта перекрыта неплотно, невозможно предотвратить передвижение агентов противника. Приходится искать другой выход. Другой выход в этом случае означал —дезинформировать противника.

Для этого в начале февраля вдоль всей линии фронта появлялись отряды особого назначения из новых частей и старательно привлекали к себе внимание. В расположении 30-й пехотной дивизии из Шлезвиг-Гольштейна, например, держали «переходящие» отряды полевой дивизии люфтваффе. В секторе 26-го фузилерного полка такой отряд засветился 12 февраля, активно «занимая» позиции.

Дезинформацию вели и в эфире. В штаб армии посылались незатейливо закодированные радиограммы с просьбами о подкреплении. Армия отвечала предварительно оговоренными приказами о подготовке жилья для новых частей и огневых точек для тяжелой артиллерии и минометов. Несуществующие подразделения устанавливали радиопередатчики в хорошо заметных штаб-квартирах.

Связные, партизаны и разведчики докладывали все это советскому командованию, но русские воспринимали информацию с недоверием. Донесения разведчиков из зоны боевых действий, фотографии воздушной разведки действительно говорили об укреплении немецкого фронта у Демянска, но отход был бы логичнее.

Взять донесение о лошадях. Пехотные дивизии возвращали их из тыловых районов на передовую. Разве такая мера не говорит о подготовке к отступлению? И в немецких войсках шли разговоры об отходе. Вскоре размышления солдат дошли до домов местных жителей.

Подозрение или нет, предательство или нет, но советское Верховное Главнокомандование решило предпринять новое немедленное наступление на узкий коридор Демянского плацдарма.

«История Великой Отечественной войны» сообщает о соображениях советского командования относительно этой операции. В томе 3 читаем: «Широко развернувшееся наступление Красной Армии на юге, на центральном участке фронта и под Ленинградом сковало силы врага, истощило его резервы. Создалась благоприятная обстановка для ликвидации Демянского плацдарма, на котором были сосредоточены главные силы 16-й немецкой армии — всего 12 дивизий». Справедливый и логичный вывод.

Немецкая 18-я армия, сосед 16-й армии слева, была серьезно поглощена событиями под Ленинградом. 59-й корпус южнее Демянска, под Витебском, вел тяжелые бои на стыке групп армий «Центр» и «Север». 9-я армия у Ржева уже больше двух месяцев еле справлялась с обороной. И дальше на юг генерал-фельдмаршал фон Манштейн нуждался в каждом батальоне, чтобы остановить танковую группу Попова и наступление Ватутина через Донец на Днепр.

Поэтому было совершенно ясно, что 16-я армия не может рассчитывать на эффективную помощь своих соседей в случае, если обстановка вокруг Демянска снова накалится. А собственных резервов у 16-й армии совсем не осталось. Ее самая последняя танковая часть, 203-й танковый полк, приказом Генерального штаба сухопутных войск в начале года был отправлен во Францию.

Русские об этом знали, и знание ситуации придавало им уверенности. Снова именно маршал Тимошенко получил приказ Ставки захватить 100-тысячный немецкий войсковой контингент в районе Демянска. Ясно, что карьера маршала окажется в опасности, если он и на этот раз не справится с задачей. «Донской лис» поэтому бросил все наличные силы в наступление на самом узком участке коридора.