Пауль Карель - Выжженная Земля

Карта 29. С 28 ноября 1942 годи до середины февраля 1943 года маршал Тимошенко пытался «перекусить» десятикилометровый коридор в Демянске.

Решение перебросить дивизии 18-й армии в угрожаемый Демянский коридор было правильным и необходимым. В то же время их вывод с северных участков фронта привел к тому, что пять недель спустя, когда русские начали второе сражение на Ладожском озере, немецкие силы в горловине между Ленинградом и Волховом были слишком слабы, чтобы не допустить прорыва блокады Ленинграда.

Опять знакомая ситуация: слишком мало сил. Всегда и везде слишком мало сил. С осени 1942 года на всех фронтах «слишком мало и слишком поздно».

Однако Гитлер не желал отказываться от своей стратегии защиты каждого сантиметра уже завоеванной территории.

Он упорствовал в своей теории, что далеко выдвинутые и уязвимые опорные пункты нужно защищать, чтобы сохранить удобные стартовые позиции для будущих наступлений. Таким образом, беда неумолимо надвигалась.

Спешащие с севера отдельные полки и батальоны трех дивизий по прибытии в район Старой Руссы немедленно отправлялись в «гриб» на грузовиках гаи пешком и тут же вступали в бой.

Особо угрожаемый сектор северного фронта группы Хёне защищали части 8-й егерской дивизии и силезская 81-я пехотная дивизия генерал-майора Хоппе. Эта дивизия находилась в центре наступления русских. Их ударные группы были окружены. Они пробились. Их снова окружили. И опять они пробили кольцо в отчаянной рукопашной схватке. 17 декабря два гренадерских полка 81-й пехотной дивизии, 161 и 174-й, насчитывали в общем 310 человек. Но перед линией фронта в полосе дивизии стояло 170 подбитых советских танков. Эти цифры говорят сами за себя.

17 декабря силезцев сменила 225-я пехотная дивизия. За первые двадцать четыре часа пребывания на передовой бойцы 376-го гренадерского полка под командованием полковника Лоренца добавили еще восемнадцать Т-34 к тем, что уже стояли на танковом кладбище перед основной немецкой линией обороны.

Южный рубеж «гриба» обороняли части генерал-майора Хоппе, завоевателя Шлиссельбурга. Пятнадцать месяцев назад «лис из торфяного болота», имея единственный усиленный полк, раздавил Рабочие Поселки восточнее Ленинграда, один за одним, и затем совместно с гамбургской 20-й моторизованной дивизией стремительным штурмом взял Шлиссельбург. Тем временем Хоппе назначили командиром рейн-вестфальской 126-й пехотной дивизии. Его полки вели исключительно тяжелые оборонительные бои, тем не менее русским не удалось пройти основную линию немецкой обороны. К счастью, они слишком долго колебались.

Хоппе собрал свои батальоны, отвел их на сокращенную линию и создал новый оборонительный фронт. Таким образом, смертельно опасный прорыв русских на север был еще раз предотвращен в последнюю минуту. 4 декабря прибыло подкрепление — 209-й гренадерский полк и разведывательный батальон северо-западной 58-й пехотной дивизии.

К удаче немцев, советские танки пошли прямо на штурмовые орудия и зенитные установки штурмовых отрядов 2-го батальона 209-го гренадерского полка, и атаку отбили. Совместно с 58-й дивизией 126-я пехотная дивизия генерала Хоппе разрядила обстановку на Южном фронте коридора и установила новую оборонительную линию, о которую разбились все последующие атаки противника.

154-й гренадерский полк 58-й пехотной дивизии сразу по прибытии был переброшен на северный фронт коридора и сражался в составе 290-й пехотной дивизии.

Самое сложное положение сложилось в Росино. Там русские прорывались на юг при мощной танковой поддержке. Но в ожесточенном бою защитникам и там удалось блокировать прорыв и создать новый рубеж. Тимошенко был остановлен. Его войска неистово старались танками и огнеметами пробить новую брешь, но не смогли. Почти невероятно. Почему Тимошенко при огромном превосходстве в живой силе и технике, при мощном сосредоточении ударов на нескольких пунктах не удалось достичь стратегического прорыва немецкого фронта?

Причины не ограничиваются доблестью защитников, существовал целый ряд решающих факторов. За долгий период «осадного положения» самым тщательным образом были укреплены немецкие оборонительные позиции. Великолепно действовали совместно с пехотой зенитные, самоходные, артиллерийские и штурмовые орудия. Приспособились друг к другу офицеры, унтер-офицеры и рядовые воевавших дивизий. И два командира корпусов, генералы Лаукс и Хёне, были незаурядными офицерами, не только умелыми боевыми командирами, но и прекрасными импровизаторами.

В сражении у Росино особенно выделились два немецких штурмовых орудия 184-го дивизиона. Их действия в боевой зоне 377-го гренадерского полка 225-й пехотной дивизии ясно показывают, почему танковые атаки Тимошенко по обеим сторонам Демянского «гриба» снова и снова разбивались о немецкие линии. Зафиксированные донесения командиров этих двух штурмовых орудий — впечатляющее свидетельство того, насколько эффективно действовали эти машины на направлениях главных ударов противника.

Одним из этих штурмовых орудий, Т-III с коротким стволом, командовал унтер-офицер Хорст Нойман, берлинец двадцати одного года. Он получил задание подняться восточнее Софронково слева от дороги и стрелять по целям на севере. Унтер-офицер Рисе с длинноствольным штурмовым орудием стоял справа от дороги, готовился стрелять на восток. Они находились друг от друга на расстоянии примерно ста метров. Между ними был небольшой холм, самый передовой пункт немецкой отсечной позиции. Там располагался 3-й батальон 75-го егерского полка капитана Видмайера, который на Рождество перебросили из полосы 5-й егерской дивизии в этот ключевой пункт на левом фланге и передали в состав 225-й пехотной дивизии.

Было 09 часов 30 минут. Время от времени стреляли минометы противника. В остальном все было спокойно. Как правило, русские атаковали точно в 10.00. Значит, им, скорее всего, не придется долго ждать. Так и случилось. Через несколько минут началось —реактивные минометы, артиллерия, минометы, стреляющие осколочно-фугасными и дымовыми снарядами.

«Закрыть люки», — приказал унтер-офицер Нойман. Одновременно лязгнули закрываемые люки длинноствольного орудия унтер-офицера Рисса.

Примерно час экипажи штурмовых орудий сидели в своих стальных ящиках. Кругом снаряды дробили землю. Осколки и камни бились о стальные стены. Когда разрыв случался совсем близко, люди внутри орудий задерживали дыхание, ожидая следующего. Будет еще ближе? Или дальше? Дальше. Они вздыхали с облегчением. Вдруг все стихло. Нойман открыл люк башни. Высунулся. В густом дыму ничего не было видно, но опытный командир орудия знал, что до края леса было четыре сотни метров. Там, должно быть, и скрывался противник. Вот откуда он придет.