Пауль Карель - Выжженная Земля

К рассвету все погибшие были собраны, орудийные позиции батареи укомплектованы и их оборонительные укрепления восстановлены. Огневая мощь целой батареи была спасена.

В полуразрушенном бункере командира батареи за рацией они нашли раненого героя этой схватки — обер-ефрейтора связиста Паласка. В течение всего боя на орудийных позициях он продержался у своей рации, единственный выживший на командном пункте. Рядом с бункером встал «КВ-1», который постоянно стрелял. Но Паласка снова и снова связывался с полком и смог направить на советские танки огонь других огневых позиций. Его данные были так точны, что советским танкам пришлось снова покинуть занятые позиции.

Генерал-полковнику Линдеману, командующему 18-й армией, сообщили о кровавом интермеццо на южной кромке «Шайдисвальда» при утреннем докладе. Он изучал карту в своем командном пункте. «Удастся ли удержать нашу новую оборонительную

линию в горловине, Шпет?»

Но прежде чем генерал-майор Шпет, его начальник штаба, смог ответить, Линдеман продолжил: «Нам нужно удержать Синявинские холмы! Только оттуда мы можем не допустить, или помешать, или хотя бы наблюдать движение в русском коридоре между Липкой и Шлиссельбургом. И это не все — если мы отдадим холмы, то не сможем удержать Мгу. А получив Мгу, русские получат Кировскую железную дорогу, и вся блокада Ленинграда, наша стратегическая цель, станет неэффективной».

Генерал-полковник Линдеман был совершенно прав. Маршал Ворошилов, осуществлявший координацию действий фронтов на Ладожском озере, делал все возможное и шел на любые жертвы, чтобы захватить как эти командные высоты между Волховом и Невой, так и опорные пункты на их флангах. Он хотел разорвать кольцо вокруг Ленинграда раз и навсегда.

Русские непрерывно атаковали высоты и опорные пункты в Поселке 7 и Городке. Они обстреливали их из всех видов артиллерии. Они бросали на них танковые полки. Волна за волной налетала авиация и забрасывала эти позиции бомбами. Но все напрасно. Генерал Хильперт, с 24 января командовавший в коридоре всеми войсками, оставил лес «Шайдисвальд» и торфяное болото южнее Поселка 5. Новая основная оборонительная линия шла из Городка прямо через Синявинские холмы на Поселок 7 и «рубеж Венглера».

Временами в коридоре действовало не меньше дюжины немецких дивизий. Кроме старых восточнопрусских дивизий из полосы зоны армии, в боях участвовали 5-я горная дивизия из юго-восточной части Ленинградского кольца и 28-я егерская дивизия с Волхова.

Ударная группа Хюнера держала самый уязвимый северо-восточный край Синявинских холмов. Его саперы и мотоотряд 61-й пехотной дивизии подвергались особенно яростным атакам, но ни разу не уступили русским. Справа и слева от них с такой же стойкостью сражались две другие восточнопрусские пехотные дивизии, 1 и 11-я, а с ними стрелки 28-й силезской егерской дивизии. Смертный рукопашный бой на развалинах церкви в Синявино — один из самых жестоких за всю войну.

Все попытки русских совершить прорыв к Мге через Синявино разбивались об эту «восточнопрусскую фалангу». На ледяном холоде, в метели и под ударами советской артиллерии сокращающиеся роты стояли в своих окопах, опорных пунктах и полузасыпанных воронках от снарядов. Через восемь дней безуспешных атак советское Верховное Главнокомандование осознало, что заметно не продвинулось. Торфяное болото у Синявина было усеяно телами погибших.

Члены Военного совета и командующие двух советских армий спорили с Верховным Главнокомандованием. «Это бесполезно. Мы истекаем кровью, и все равно не можем взять эти холмы. В сущности, их и нельзя взять фронтальной атакой. Немцы мощно укрепили свои позиции. Они стянули в Синявино все, чем располагают, ценой оголения своих глубоких флангов. Теперь эти фланги на Волхове, в районе Погостья и на юго-востоке кольца вокруг Ленинграда, в Колпино, угрожающе ослаблены. Вот где надо ударить!»

Логичный вывод и соблазнительный план — захват в клещи с целью двойного окружения всех немецких сил севернее и восточнее станции Мга. Если получится, то удастся не только выйти на Кировскую магистраль, но и захватить в мешок дюжину немецких дивизий. Сталин и Верховное Главнокомандование с энтузиазмом встретили план своих боевых командиров и приступили к его реализации. Однако Сталин, точно так же, как Гитлер, неизменно недооценивал своего противника. Он опять хотел добиться слишком многого слишком малыми силами.

10 февраля русские начали наступление на окружение в восточном направлении южнее Погостья и из района Колпино и Красный Бор в западном направлении.

На восточном крае наступления советская 54-я армия столкнулась с немецкой 96-й пехотной дивизией, которую перебросили с Синявинского фронта в Погостье для отдыха и пополнения. Вместо того чтобы наслаждаться заслуженной передышкой, неукомплектованные полки генерала Нёльдехена приняли бой в лесу. Вместе с формированиями 61 и 132-й пехотных дивизий они отбили атаку. Немного продвинувшись, русским пришлось остановиться. Они окопались, но немцы в итоге вытеснили их обратно. На западе фронт 4-й охранной дивизии СС и испанской Синей дивизии (250-я пехотная дивизия) выдержал яростное наступление семи советских стрелковых дивизий, пяти бригад и трех танковых бригад.

Испанские батальоны 262, 263 и 269-го гренадерских полков под командованием генерала Эстебана-Инфантеса выстояли перед натиском русских в Красном Бору. Там неприятель атаковал тремя стрелковыми дивизиями и двумя танковыми батальонами; в целом 33 000 человек, примерно 60 Т-34, несколько подразделений противотанковых орудий и 187 артиллерийских батарей, в общей сложности имевших 1000 орудий. Против этой огромной мощи испанцы в своей тридцатикилометровой полосе имели только усиленный пехотный полк в 2500 человек, а также три батальона, в которых было около 2000 человек, несколько частей специального назначения и артиллерию, насчитывавшую двадцать четыре орудия, но ни одного танка.

Между ними и их соседями слева была брешь около шести километров, которая контролировалась только дозорами. Из-за недостатка людей генерал Эстебан-Инфантес не мог создать вторую линию обороны, но содержал в резерве два мотоциклетных эскадрона, две инженерные роты и две артиллерийские части. И это было немного.

После ожесточенного рукопашного боя русским удалось продвинуться на три километра и взять Красный Бор. Но этот успех стоил им 11 000 человек убитыми, и, кроме того, они споткнулись об Ижору. Испанцы стойко сражались кинжалами, лопатами и ручными гранатами. Их исключительная доблесть заслуживает памяти потомков.

Вот один пример. Гренадер Антонио Понте подбил ручными гранатами и минами несколько прорвавшихся советских танков. Его объявили пропавшим. Должно быть, он погиб где-нибудь на льду Невы, или его раздавил танк, или разорвала граната. Понте наградили высшим испанским орденом за мужество Лауреада Сан Фернандо.