Пауль Карель - Выжженная Земля

В тусклом свете раннего утра массивная гряда Синявинских холмов, как магнит, притягивала к себе взоры солдат. Вот их цель. Там — спасение. Сюда они стремились, шагая по болоту с оружием наготове.

Они, проваливаясь, шли по глубокому снегу. Падали в любое углубление, как только русские пулеметы начинали стучать из укрытий в густом кустарнике или сугробах.

Потом, прикрываемые огнем своих товарищей, медленно и осторожно ползли вперед. Вынуть ручную гранату. Бросай! Вспышка и грохот. Крики и стоны. Вперед!

Среди воронок от снарядов, почти у Синявинских холмов, они уничтожили советскую ударную группу. И в конце концов 20 января бойцы Хюхнера дошли до цели. Роты его 151 и 162-го полков теперь насчитывали от тридцати до сорока человек. 1-я рота 162-го гренадерского полка, вступившая в бой 15 января, имея в своем составе сто двадцать восемь человек, сократилась до сорока четырех.

Раненый лейтенант Дрессель, опираясь на самодельный костыль, проковылял мимо первых немецких пикетов впереди своих людей. В пикетах были саперы из 96-й пехотной дивизии, они уже устанавливали мины перед новой основной оборонительной линией на северном фланге Синявинских холмов. Поприветствовав Дресселя и солдат 5-й роты 287-го гренадерского полка, которые пришли из Липки, они задали первые вопросы и сразу замолчали, отошли или вернулись к работе. Было видно, что в роте многих не хватает, а большинство из тех, кто прорвался, в кровавых бинтах и с трудом стоят на ногах.

Когда Дрессель докладывал во временном штабе батальона, там был только капитан Альбрехт, адъютант полка. Командир батальона? Пропал без вести. Адъютант? Убит. Большая часть командиров рот погибли, пропали без вести или получили ранения. В батальоне осталось всего восемьдесят человек.

«Ничего не поделаешь, Дрессель, — все, кто может держать оружие, должны сейчас же вставать на новый рубеж, — сказал Альбрехт. — Рубеж от Городка на Неве через горловину по Синявинским холмам и вниз до рубежа Венглера на восточной стороне нужно удержать любой ценой».

Дрессель кивнул. И, как он, все, кто остался в его роте, все те, кто только что пробился к новой немецкой линии, немедленно снова заняли позиции.

Стояли самые холодные дни той зимы, 35 — 40 градусов ниже нуля. Днем русские бесконечно обстреливали позиции из артиллерийских орудий и реактивных минометов. Ледяными ночами советская пехота снова и снова атаковала новый и все еще довольно слабый немецкий фронт. Русские хотели во что бы то ни стало завоевать командные высоты у Синявина. Однако новые позиции удалось удержать. Это стало возможным благодаря успешному прорыву немецких частей из северной части горловины; в противном случае не хватило бы наличных сил, чтобы защитить эти стратегически важные высоты южнее Невы.

Таким образом, ликвидация самой северной части узкого немецкого коридора у Ленинграда, небольшой полоски берега вдоль Ладожского озера, во всех отношениях явилась замечательным тактическим достижением. Было спасено примерно 800 000 12 12 Ошибка в тексте английского перевода. Речь идет о 8000 человек. — Прим. ред. человек, включая около 2000 раненых. Тяжелое вооружение, которое вынужденно оставлялось, предварительно вывели из строя. Русские фактически не получили трофеев и, что еще важнее, не взяли пленных. Полный успех отхода немцев косвенно подтверждает тот факт советской военной истории, что при объявлении о победе не упоминается (вопреки обычной практике) о пленных или потерях немцев.

Карта 27. Русские не достигли своей стратегической цели во втором сражении на Ладожском озере: Кировская магистраль и Мга остались в руках немцев.

Однако отход немцев с южного берега Ладоги, из Липки и Шлиссельбурга, стал огромной психологической победой русских: была прорвана блокада Ленинграда.

Правда, советское Верховное Главнокомандование гигантским количеством живой силы и техники отвоевало лишь узкий коридор от Волховского фронта к Шлиссельбургу, полоску торфяного болота шириной от восьми до одиннадцати километров. Тем не менее с Ленинградом была восстановлена сухопутная связь на приближающееся лето, и, какой бы узкой она ни была, эта дорога заменила «Дорогу жизни», поскольку лед на Ладоге снова стал водой.

План Гитлера задушить город голодом, план, на котором строилась вся стратегия северного фланга, провалился. Естественно, это осознавали финны, союзники Германии на северном фланге Восточного фронта, чьи военные действия зависели от действий немцев. Доверие финнов к своим немецким союзникам сильно пошатнулось, потерпели крах их военные намерения. Финский генерал-фельдмаршал Карл Густав барон фон Маннергейм рассчитывал, как только блокированный город падет, перебросить свои войска, вязнущие в болотах вдоль Карельского фронта блокады, в наступление на Мурманскую железную дорогу. Это отрезало бы жизненно важные северные коммуникации Советского Союза, уничтожило бы дорогу, по которой шли поставки из США. Потеря этой американской помощи поставила бы Россию в сложное экономическое положение и Лишила бы советское Верховное Главнокомандование значительной части его наступательных возможностей.

Это показывает, насколько важно было захватить Ленинград, и насколько серьезной, с другой стороны, оказалась незначительная, но политически весомая победа русских на берегу Ладожского озера. Правда, советскому командованию не удалось достичь своей главной стратегической цели второго сражения на Ладоге. Первоначально они надеялись ликвидировать весь немецкий коридор, по меньшей мере, до Кировской магистрали, включая Мгу, что обеспечило бы надежную сухопутную связь с окруженным городом и его окончательное освобождение.

Этой цели русские не достигли. Советское наступление разбилось о Синявинские холмы, на которых не осталось живого места. Генерал-лейтенант А.А. Жданов, член Военного Совета, защитник Ленинграда, отвоевал (фигурально выражаясь) проселочную дорогу вместо широкого шоссе, узкую линию снабжения, которую к тому же контролировали немецкие орудия. С высот у Синявина немецкие передовые артиллерийские наблюдатели могли просматривать весь район до самого озера Ладога.

В материальном смысле, таким образом, успех был скромным, за победу заплатили исключительно дорого: две задействованные там советские армии, 2-я ударная и 67-я, только танков потеряли 225. Это больше, чем семь танковых батальонов. Общие потери трудно оценить.

Однако психологическое воздействие на народ и союзников с лихвой компенсировало огромные потери. Вера в победу и доверие к руководству резко возросло. Жданову блистательно удалось превратить прорыв блокады Ленинграда во всенародный праздник.