Пауль Карель - Выжженная Земля

Майор собрал своих офицеров и поставил вопрос перед ними. Держаться? Сдаваться? Или сделать последнее усилие и попробовать совершить прорыв?

О капитуляции не могло быть и речи, какой смысл добровольно позволить себя убить? Остается прорыв. Но это будет прорыв в неизвестность. Никто не знал, где находится немецкий фронт. Попытки восстановить радиосвязь ни к чему не приводили.

Существуют ситуации, в которых смелость утрачивает свое значение. Готовность бессмысленно погибнуть не является воинской добродетелью. Против стократного превосходства, против града бомб и снарядов ничего не сделаешь одной только силой воли, одним мужеством или преданностью долгу. Действительно, отвага и смелость часто побеждали и превосходящего противника, но в современной войне вооружений существует определенный предел, когда исход боя определяется количеством—количеством людей и оружия.

Поэтому решение Циглера прорываться было абсолютно правильным и, в лучшем смысле этого слова, мужественным.

Скрытный прорыв из Поселка № 8 начался в 23.00. Впереди шел сам майор, за ним — Оскар Швемм, из города Лодзь, свободно говоривший по-русски, поверх своей униформы Вермахта он надел форму убитого советского лейтенанта. Позади них — значительный штурмовой отряд, затем ударная группа с готовыми к бою винтовками и штыками. Позади на акьясах, небольших в форме лодки лапландских салазках, тащили раненых, каждые салазки тянули два человека. Прикрытие с фланга обеспечивали солдаты с автоматами. Арьергард составляла основная часть батальона. Все знали, как действовать: не стрелять без особого приказа майора, не курить, не разговаривать.

Когда последние подразделения устроили на покидаемых позициях дикий фейерверк, тихая колонна двигалась по колено в снегу в бледном свете луны при температуре 25 градусов ниже нуля. Они ориентировались на созвездие Ориона, потому что их путь лежал на юг. «Стой», — вдруг сказал Швемм, намеренно повысив голос. Люди во главе колонны тут же остановились. Перед ними виднелись силуэты нескольких Т-34, это было русское танковое кольцо вокруг Поселка № 8. Швемм направился к ним. Он разговаривал с русским командиром, другие разглядывали их, покуривая и жестикулируя. Лейтенант Беккер готов был поклясться, что слышит биение сердец всех своих людей, которое разносилось над замерзшим болотом, как удары грома. Наконец Швемм вернулся. Он прокричал несколько русских слов команды, которую никто не понял, и громко выругался. Но Циглеру он тихо сказал:

— Я узнал пароль. «Победа». Может быть, это хорошее предзнаменование.

Столь же важной, как и пароль, была другая часть полученной Швеммом информации. Он узнал расположение главной бреши в советском танковом кольце. Через эту брешь они и вышли. Благодаря паролю они без единого выстрела преодолели второй русский заслон пикетчиков. «Победа!» — выкрикнул Швемм часовому, и колонна свернула влево.

Но признаков фронта по-прежнему не было. Ни шума боя, ни огней в небе, ни сигнальных ракет Вери.

И тут совершенно неожиданно перед ними возникла русская минометная позиция. Швемм сказал пароль, однако русский офицер оказался подозрительным. Он подошел ближе. Солдат из Лодзи быстро сделал несколько шагов ему навстречу и сказал, что его часть идет на фронт со специальным заданием.

Лейтенант Беккер стоял меньше чем в двух шагах от этих двоих. Его рука в кармане шинели сжимала пистолет со снятым предохранителем.

Русский, казалось, не поверил истории Швемма, но в конце концов солдат из Лодзи развеял все его подозрения. Колонна двинулась, но им было неспокойно. Все эти минометы прямо у них за спиной! А вдруг русские заметят что-нибудь?

Циглер шепотом передал команду тыловому прикрытию: «Мы должны ликвидировать минометную позицию!» И батальон привел с собой русского лейтенанта и сорок пленных. Они ухитрились провести их и через передовые русские пехотные опорные пункты, хотя там им пришлось пробиваться с боем.

Через три четверти часа в сером свете утра колонна достигла немецких дозоров. Как рассказывает Циглер, на командном пункте 274-го гренадерского полка устроили большой праздник. Не только потому, что благополучно прибыла ударная группа, которую уже списали, но и потому, что полковнику фон Белову отчаянно нужны были боеспособные солдаты в Поселок № 5, который в это время стал центром сражения в горловине.

На Неве, как и на восточной стороне горловины, русским пока не удалось подавить немецкую оборону на широком фронте. Только два узких клина, пробитых в Марьино на западе и за Поселком № 8 на востоке, медленно продвигались в верхней части немецкого коридора. Но именно здесь, на высоте у Поселка № 5, советские штурмовые соединения намеревались соединиться. Если у них получится, то с Ленинградом будет установлена сухопутная связь и немецкие силы 96 и 227-й пехотных дивизий, которые все еще держались в Шлиссельбурге, Липке и на Ладожском озере, окажутся отрезанными.

Это генерал-полковник Линдеман хотел предотвратить во что бы то ни стало, но двух дивизий 26-го армейского корпуса было недостаточно для ликвидации русских клиньев. 170 и 227-я пехотные дивизии обороняли слишком большие участки фронта, каждая примерно по двадцать пять километров.

После первых нескольких дней ожесточенных боев не осталось резервов ни для наступления, ни для того, чтобы уничтожить клинья или предотвратить их соединение.

14 января 18-я армия подтянула две полковые группы восточнопрусской 61-й пехотной дивизии из мешка у Погостья (района боевых действий на Кировской магистрали в тридцати километрах юго-восточнее Мги) и 15 января бросила их в горловину. Две полковые группы вместо всей дивизии. Один полк пришлось оставить на Кировской железной дороге. Снова борьба малыми силами вместо крупной операции.

Командир 61-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Хюнер сам повел группу. Он ударил за Синявино и Поселком № 5 и соединился с 227 и 96-й пехотными дивизиями, окруженными в Липке и Шлиссельбурге. Однако силы Хюнера были слишком малы, чтобы защитить сухопутный коридор из Поселка № 5 к Ладоге, Шлиссельбургу и Липке от русских, наступавших с востока и запада.

Главный бой разгорелся за жалкое рабочее поселение с несколькими бараками и маленьким торфообрабатывающим заводиком. Просто точка на карте — П5. Но очень кровавая точка. Русские бросили на этот небольшой бастион в болоте две дивизии и две танковые бригады. П5 был своего рода дорожным узлом: через него проходила единственная дорога с севера на юг. По этой дороге снабжались немецкие войска в северной части горловины; если русские займут П5, северная часть немецкого коридора будет отрезана от своих тыловых коммуникаций.