Андрей Франц - Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании

Налицо складывание той самой гетерогенной общности — из понаехавших на боевых колесницах победителей и побежденных местных. Формируется первое ранне-государственное образование Шан-Инь. И что же мы там находим?

а. новые типы построек: дома-дворцы, городские стены, мавзолеи

б. письменность

в. массовые человеческие жертвоприношения

Могилы шан-иньской знати просто завалены черепами. Их сотни, а в особо важных погребениях и тысячи. Заметим, что массовые человеческие жертвоприношения не свойственны были ни китайским неолитическим автохтонам, ни воинам-колесничим карасуксой культуры. Лишь после их торжественной встречи погребения новой знати начинают напоминать склады черепов.

Почему? Да потому, что возникающая при их встрече власть не может реализовать себя и утвердить себя иначе, чем через убийство местного — чужого . Власть — это и есть убийство, только в ряде случаев отложенное или нависающее над обществом как возможность . Возможность убийства. Потенциал убийства. Далее эта возможность кодифицируется, записывается — письменность-то ведь для чего-то изобрели! И вот вам уже свод законов. За что, как и по какому поводу будет происходить убийство.

Но законом это станет еще очень потом. А сейчас это просто ритуал, регулярно напоминающий, кто есть кто. Кстати, ритуальные жертвоприношения — это неотъемлемая часть культуры вождеств в любой части света, где мы только их ни находим. Инки, создающие свою империю под вопли регулярно жертвуемых аборигенов — мочика, чиму, наска, уари, чачапойя. Критяне-минойцы, с их ежегодными, собираемыми по всей Элладе, человеческими "подарками" Минотавру. Про Африку — вообще молчим.

Или вот — очень остроумное изобретение пришедших на Пелопонесс дорийцев. Устраивать массовые скучные ритуалы им, видимо, не позволяло знаменитое лаконское чувство юмора. Зато ежевесенние охоты подростков и юношества на "провинившихся" илотов — ахейских уже к тому времени автохтонов — очень приветствовались. Все получали море удовольствия. Кроме илотов, разумеется.

Убийство создает цивилизацию власти. Оно выстраивает вертикальную иерархию. Кто убивает — тот и наверху. Кого убивают — тот внизу. Убийство определяет горизонтальные границы новых социальных общностей. Эти границы теперь там, докуда дотягиваются мечи возникающей знати . Убийством проникнута поэзия новой цивилизации.

Гомера все читали? Что такое "Илиада", как не превосходнейшее описание многочисленных, весьма милых и крайне романтичных убийств? Или вот, почти две тысячи лет спустя, уже не у гомеровских ахейцев, а у совсем почти наших франков, как раз в это время потихонечку превращающихся во французов:

Красота! Вот она, жизнь-то!

Но это даже не главное. Главное в том, что теперь убийством проникнута вся мотивационная сфера человеческих общностей.

Спросите неолитического старейшину , почему каменный топор обкалывать нужно вот под этим углом, а не под другим? Он вам начнет рассказывать — почему и как, как кремневая кромка строится, где какая хрупкость, какого размера должны быть сколы и т. д. Мотивация, создаваемая старейшиной — как правило, практическая , идущая от опыта содержания трудовой операции. Кто застал еще русскую деревню и дедову науку — как траву косить, как коня запрягать — тот примерно представляет.

Спросите неолитического жреца , почему вот прямо сейчас нужно идти на поле и засевать его ячменем? Он ответит, что вот когда солнышко над той березой по утрам встает, да половина диска туманом закрыта, да птицы над горой большими стаями летать начинают, тут-то боги и хотят, чтобы люди на поля выходили. А если кота за одно место протянуть, богов не послушаться, то боги или засуху на поля пошлют, или ячмень до осенних дождей вызреть не успеет. В общем, мотивация уже посложнее, с богами вперемешку, но тоже все более или менее понятно.

А теперь спросите вождя или какого его дружинника, почему вы должны идти на его поле и там маис окучивать?

— Да потому, что я тебе пасть порву, паршивец эдакий! Моргала выколю! В угол поставлю! Если не пойдешь сию же секунду!

Такой становится базовая мотивация социального действия для большинства людей внутри новой цивилизации. Цивилизации власти. Таковой она остается и по сию пору. Если хорошенько порыться и очистить ее от наросшей за тысячелетия упаковки .

Если мы с Вами, уважаемый читатель, заглянем в карту рейнского правобережья, начиная от устья, и километров на пятьсот вверх по течению, там, где вольно раскинул свои кроны Тевтобургский лес, то в I–II веках нашей эры обнаружим множество мелких племен, никак и ничем не прославившихся в германской истории. Какие-то Хамавы, Брукстеры, Херуски, Тенктеры, Хатты, Узипеты, Сигамбры… — кого там только нет [176] [176] Карты http://abuss.narod.ru/Biblio/Maps/map242.gif ! Из всех из них лишь Тенктеры с Узипетами в I веке до нашей эры отметились робкими попытками перебраться в Галлию. А когда Юлий Цезарь им навалял, то они укрылись у Сигамбров. Когда же Цезарь перешел Рейн, то все три племени попрятались в густых лесах так, что великому полководцу оставалось лишь плюнуть и вернуться обратно. Вот и все их исторические деяния.

А вот кого там точно нет, так это никаких Франков. Ну, нету Франков ни в первом, ни во втором веке нашей эры!

А вот если мы возьмем карту III века, то никаких Брукстеров с Херусками не обнаружим. Зато вся эта территория будет окрашена одним цветом с аккуратной надписью: "Франки". Мало того, в 50-х годах III в. полчища франков огнем и мечом проходят по Галлии и Испании, подвергая их разграблению. Уничтожают город Тарракон, захватывают корабли и перебираются на них в Северную Африку. Там нападают на город Тетуан, что на марокканском побережье, и тоже с удовольствием грабят. В начале 70-х — новое вторжение, и опять в Галлию. Теперь удар направлен на область Кельн — Тонгерен — Бавэ и на долину Мозеля. С огромным напряжением сил император Проб побеждает их и оттесняет обратно за Рейн. Как мы дальше увидим, ненадолго.