Нина Быстрова - «Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

В одной из юзограмм [451] Юзограмма — материал, отправленный по аппарату Юза; наиболее важный, сообщавшийся в Москву по прямому проводу, в отличие от курьерского материала. российской Финансовой комиссии НКИД отмечалось, что германское правительство признает внутреннюю экономическую политику советского правительства, включая монополизацию внешней торговли, а также систему запретительных мер в отношении ввоза и вывоза, при условии, чтобы все ограничительные меры применялись не только к немцам, но и к гражданам других стран, и чтобы при всякого рода национализациях, секвестрах, ликвидациях и проч. немцы, потерпевшие убытки, получали соответственное вознаграждение [452] АВП РФ. Ф. 028. Оп. 1. Д. 59454. П. 102. Л. 60. . Твердая и выдержанная политика и отсутствие излишней уступчивости, по мнению Раковского, позволила бы советскому правительству с наибольшей выгодой реализовать свободные для экспорта излишки товаров и материалов. Не следовало спешить, нервничать и бояться угроз, шантажа и натиска немецких дельцов. 27 июля 1918 г.

В АВП РФ в материалах фонда наркома внешней торговли Л. Б. Красина, первого «красного купца», как называл его А. В. Луначарский, содержатся интересные сведения об условиях сделки с Германией на доставку 6 млн пудов угля для Петрограда в навигацию 1918 г. Так, доставке подлежали: «кокса — 20 000 тонн, каменного угля большими кусками — 40 000 т; мытого орешку — 35 000 т, брикетов — 5000 т». Оплата каменного угля производилась, согласно договоренности, нижеследующими компенсационными товарами, «цены коих указаны ниже франко борт парохода Петроград:

старая резина (старые камеры и автомобильные покрышки, но не галоши) 640 т по цене 7000 марок за тонну;

сырая резина (25 % парагумми, остальное по возможности гевия-плантаж сорта 1 и 2 — 25 т по цене 61 400 марок за тонну;

никель (чистый) — 16,13 т по цене 34 500 марок за тонну;

асбест — 150 т по цене 3718 марок за тонну;

медный лом и стружки (без электролитической меди) — 320 т по цене 11 650 марок за тонну;

пенька — 600 т по цене 6200 марок за тонну;

латунный лом и латунные стружки — 960 т по цене 7000 марок за тонну» [453] Там же. Ф. 0528. Оп. 1. Д. 43. П. 6. Л. 30. .

Последний пароход с углем должен был выйти не позже 20 октября 1918 г. Погрузка российских товаров должна была совершиться на те из германских пароходов, которые были задержаны в Петрограде при объявлении войны, причем вестись она должна была с таким расчетом, «чтобы пока вовсе не грузить резины, никеля и асбеста, так как эти товары должны отправляться лишь по получении из Германии значительного количества законтрактованного угля» [454] Там же. .

С большими трудностями, но все-таки развивались контакты Советской России с Германией в гуманитарной области: обмен военнопленными, деятельность миссии Красного Креста. Работа в Смешанной русско-германской комиссии о военнопленных осложнялась, в частности, крайним несоответствием числа русских и германских пленных (2 000 000 русских на 100 000 германцев) [455] Там же. Ф. 04. Оп. 13. Д. 1015. П. 72. Л. 24. . Из числа 1 249 000 военнопленных, состоявших к 1 января 1918 г. на учете военного ведомства во внутренних округах, австрийцев было 1 125 000 чел., большая же часть русских военнопленных находилась в Германии [456] Там же. Л. 14. .

31 мая 1918 г. Н. М. Жданов, председатель Международно-правовой консультации при Юридическом отделе Московского комитета помощи военнопленным, сделал краткое сообщение о ходе работы в Смешанной русско-германской комиссии о военнопленных: по поступившим из Австрии сведениям, более половины русских военнопленных находились на военных работах, что противоречило международному праву. Однако на выраженное им желание сделать из этого обстоятельства «соответствующие выводы по отношению к расчету на содержание военнопленных и установить для потерпевшего государства известные права на возмещение ущерба, причиненного ему незакономерной эксплуатацией труда его военнопленных», было указано, в частности Г. Д. Батюшковым, на необходимость считаться с тем, что и с российской стороны имело место такое нарушение нормы международного права [457] Там же. Л. 24. .

Германское правительство, со своей стороны, считало, что общая сумма расходов Германии по содержанию пленных превысила отработанную сумму приблизительно на 1 500 000 000 марок, эту сумму Германия и требовала от России (общее число русских пленных 1 200 000 чел.) [458] Там же. Л. 42. . Единственным основанием к принятию оптовой суммы могло бы быть желание ускорить возврат на Родину русских военнопленных, однако иллюзий на их скорейшее возвращение даже при самой быстрой уплате требуемой немцами суммы питать было нельзя, так как все ведение войны в Германии было основано на рабском труде военнопленных и, конечно, германское правительство, получив деньги за содержание военнопленных, нашло бы тысячу предлогов задержать их возвращение на Родину и сохранить в неприкосновенности свое «рабовладельческое военное хозяйство» [459] Там же. . В связи с этим советской стороной предлагалось принять меры к тому, чтобы переговоры о вознаграждении за содержание военнопленных превратить в мировой скандал и пригвоздить германское правительство к позорному столбу [460] Там же. Л. 43. . Но для этого одних социал-демократических принципов и благородного негодования было недостаточно. Нужны были хорошие специалисты и дельные работники.

Западные военнопленные были отпущены из германских лагерей в середине ноября 1918 г.

Для Германии правительство большевиков де-факто оставалось единственным союзником на фоне продолжавшихся боевых действий против Антанты. Только осознание германским Верховным командованием в конце сентября 1918 г. неизбежности в ближайшее время поражения Германии в войне на Западе побудило и ее политическое руководство начать пересмотр восточной политики. В связи с этим обмен нотами между странами Антанты и Германией стал зримым отражением дипломатического поиска взаимоприемлемого окончания боевых действий, а отставка канцлера Г. Гертлинга открывала возможность взаимных уступок императора Вильгельма 11 и парламентских партий [461] Ватлин А. Ю. Международная стратегия большевизма на исходе Первой мировой войны // Вопросы истории. 2008. № 3. С. 72. . Формирование новой внешнеполитической линии в октябре 1918 г. началось и в Советской России. Вопрос о том, какую роль сыграет советский режим в становлении новой системы международных отношений, окажется ли Россия «молотом или наковальней» Европы, занимал умы Ленина и его соратников не меньше, чем проблемы Гражданской войны или борьбы с голодом [462] Там же. .