Эрик Доддс - Греки и иррациональное

Тем не менее трудно провести хронологически четкую линию: зачастую религиозная идея выражается самой жизнью задолго до того, как ее сформулируют в ясной форме. Я думаю, Пфистер в чем-то прав, считая, что в древнегреческом слове агос (термин, обозначающий наихудший вид миасмы) идеи осквернения, проклятия и греха были с самого начала очень тесно переплетены. [170] Pfister, Art. κάθαρσις, P.-W., Supp.-Band VI (я считаю эту статью лучшим аналитическим разбором религиозных идей, связанных с очищением). О первоначальном неразличении «объективного» и «субъективного» и о последующем отличении первого от второго см. также Gernet, Pensee juridique et morale, 323 f. И в то время как катарсис в век архаики, несомненно, часто был не более чем механическим исполнением определенной ритуальной обязанности, понятие автоматического, квазифизического очищения могло совершенно незаметно перейти в глубокую мысль об искуплении за грех. [171] Ср., например, катарсическое жертвоприношение Зевсу Мейлихию [Милостивому] во время диасии, которому, как сообщается, предлагали μετά τίνος στηγνότητος [с какой-то угрюмостью]. (Σ Lucian, Icaromen. 24) — не в смысле «духа раскаяния», но в смысле «атмосферы уныния», порождаемой чувством враждебного отношения божества. Есть несколько письменных свидетельств, исходя из которых едва ли можно сомневаться в том, что понятие искупления за грех было использовано в неординарном случае наложения дани на локрийцев. [172] Свидетельство о локрийской дани и ссылки на ранние споры о ней можно найти в: Farnell, Hero Cults, 294 ff. Ср. также Parke, Hist, of the Delphic Oracle, 331 ff. К схожему контексту идей принадлежит и практика «посвящения» (δεκατεύειν) виновных людей Аполлону. Это означало их порабощение и превращение их земель в выгоны для скота; подобная операция была проведена против Крисы в VI п., угрожала Медизерсу в 479 г. и Афинам в 404 г. (Ср. Parke, Hermathena, 72 [1948] 82 ff.) Народ, который в компенсацию за преступление, совершенное далеким предком, посылал, столетие за столетием, двух дочерей знатнейших семей на умерщвление в далекую страну или, в лучшем случае, оставлял в храмах на положении рабынь — этот народ, надо полагать, действовал не только из-за страха опасности осквернения, но и в силу глубокого чувства наследственного греха, который должен быть искуплен только таким ужасным способом.

Я вернусь к вопросу о катарсисе в следующей главе. В данный же момент уместно вспомнить понятие вторжения в психику, которое мы уже изучали у Гомера, и спросить, какую роль оно играло в разветвленном религиозном контексте архаического века. Простейший способ ответить на это — рассмотреть некоторые послегомеровские случаи использования слова ате (а также ее сниженного варианта, теобласии) и слова даймон. Поступив подобным образом, мы обнаружим, что в некоторых отношениях эпическая традиция воспроизводится здесь с замечательной точностью. Ате продолжает сохранять свою иррациональность, отличающуюся от рационально ориентированного поведения: например, услышав, что Федра не хочет есть, хор вопрошает, происходит ли это по причине ате или из-за того, что Федра собирается покончить с собой. [173] Eur. Hipp. 276. Ате все еще коренится в тюмосе или френесе, [174] Тюмос — Aesch. Sept. 686; Soph. Ant. 1097; френ, френес — Aesch. Supp. 850; Soph. Ant. 623. и факторы, воздействующие на ее появление, те же, что и у Гомера: преимущественно неотождествленный даймон, бог или боги, намного реже какой-нибудь конкретный Олимпиец; [175] Aesch. Cho. 382 сл. (Зевс); Soph. Aj. 363, 976 (безумие, посланное Афиной, называется ате). изредка, как у Гомера, Эриния [176] Aesch. Бит. 372 сл. Ср. Soph. Ant. 603, и Ερινύες ήλιθιώναι (т. е. ηλιθίουςποιοΰοχιι [«Эринии да сделают глупыми»]) в аттическом defixio [проклятии] (Wunsch, Defix. Tab. Att., 108). или мойра; [177] Возможно, Soph. Track. 849 сл. И ср. концепцию Геродота о гибельных решениях как предопределенных судьбой человека, который принимает их: 9. 109. 2: τηδέ κακώς γύρ έδει πανοικίη γενέσθαι, πρός ταΰτα είπε Ξέρξη κτλ [«Это послужило причиной ее собственной гибели и гибели всего дома», — сказал он Ксерксу на это]; 1. 8. 2, 2. 161. 3, 6. 135. 3. один раз, как в «Одиссее», — вино. [178] Panyassis, fr. 13. 8. Kinkel.

Но есть также и важные инновации. Прежде всего, ате часто, хотя и не всегда, связывается с моралью, будучи представлена как наказание; эта связь появляется у Гомера только однажды — в «Илиаде», 9 — и затем у Гесиода, который делает ате наказанием за гибрис и замечает с удовлетворением, что «даже знатный» не может избежать его. [179] Erga 214 сл. Подобно другим видам сверхъестественного наказания, оно падет на потомков согрешившего, если «долг зла» не оплачен при жизни. [180] Theognis 205 сл. Это представление об ате как наказании обрастает разнообразными значениями. Ате подразумевает уже не только состояние ума грешника, но и объективные бедствия, вытекающие из него: так, персы на Саламине испытывают «морские атаи»; зарезанные Аяксом овцы являются его ате. Ате, таким образом, приобретает общий смысл «краха», по контрасту с κέρδος [181] выгоды, прибыль. или σωτήριοι, [182] Theognis 133, Aesch. Cho. 825 сл., Soph. О. С. 92; Soph. Ant. 185 сл. В дорийском законодательстве ате, по-видимому, полностью секуляризируется и становится термином, обозначающим любое законное наказание: leg. Gortyn. 11. 34 (GDI 4991). [183] спасение, благо, счастье. , хотя в текстах всегда сохраняется указание на то, что крах обусловлен свыше. Под этим термином иногда также подразумевается орудие или воплощение божьего гнева: в этом смысле троянский конь — ате, а Антигона и Исмена представляются Креонту «двумя атаи». [184] Eur. Tro. 530 (ср. Theognis, 119); Soph. Ant. 533. Отличается Soph. О. C. 532: здесь Эдип называет своих дочерей бедами, плодом его γάμων άτα [грех брака] (526). Значения ате основаны скорее на чувстве, чем на логике: в них выражается ощущение таинственной динамической связи, менос атес, как Эсхил называет ее, соединяя в одно целое преступление и наказание; оба элемента этого зловещего единства являются в широком смысле ате. [185] Ср. расширение смысла этого слова, в связи с чем понятия αλιτήριος [грешный], παλαμναΐος [убийца], προστρόπαιος [взывающий о мести] относились не только к виновному человеку, но и к сверхъестественному существу, которое наказывает его (Ср. W. Н. P. Hatch, Harv. Stud, in Class. Phil. 19 [1908]. 157 ff.) — μένος «της, Aesch. Cho. 1076.

Этот не слишком определенный слой значений отличается от точного теологического истолкования, рассматривающего ате не просто как наказание, вызывающее физические бедствия, но и как умышленный обман, который вовлекает жертву в чистое заблуждение, интеллектуальное или моральное, посредством чего она ускоряет свой крах — таково зловещее учение о том, что quem deus vult perdere, prius dementat. [186] «Кого бог хочет погубить, того он сперва обманывает». Намек на него содержится в «Илиаде», 9, где Агамемнон называет свою ате злым обманом, придуманным Зевсом; но у Гомера и Гесиода отсутствуют отчетливые утверждения об этой доктрине. Оратор Ликург [187] In Leocratem 92. Ср. подобную анонимную гноме, о которой сообщает Soph. Ant. 620 сл. приписывает ее «некоторым древним поэтам», не упоминая имен, и цитирует из одного из них выдержку в ямбах: «Когда гнев даймона разит человека, в первую очередь он отнимает у него понимание, толкая к глупым суждениям, так что тот не может осознать своих заблуждений». Похожим образом и Феогнид [188] Theognis, 402 ff. заявляет, что больший человек — тот, который стремится к своей «выгоде» и «благу», невзирая на то, что его сбивает с пути даймон, побуждающий ошибочно принимать зло за добро и жаждать плохого. Здесь действие даймона никак не морализуется: он напоминает обыкновенного злого духа, который толкает человека на путь, ведущий к осуждению.