Эдуард Фролов - Рождение греческого полиса

Следуя изложенным принципам, Старр предлагает собственную реконструкцию развития (т. е. главным образом развития культуры) в Темные века. [34] Starr Ch. G. La storia greca arcaica. P. 20-23. Она основана на преимущественном, если не сказать исключительном, использовании археологического материала, и прежде всего тех данных, которые доставили ученым раскопки древнейшего афинского некрополя (в районе Керамика, к северо-западу от Акрополя).

Концепции Старра нельзя отказать в логической стройности, но ей присущ и схематизм, как легко можно будет убедиться из дальнейшего обзора. Оба эти качества—и стройность, и схематизм — объясняются тем, что данные, доставляемые археологией, Старр организует и истолковывает в конечном счете с помощью того, что уже было извлечено из античной традиции классической историографией, только он высушивает и обедняет историческую картину удалением из нее всего того, что составляет, по его мнению, слишком живописный, а потому и неправдоподобный колорит. Уточнение достигается тем, что на место удаленных красочных подробностей традиционного истока (возвращение Гераклидов, реформа Ликурга, синойкизм Тесея и т. п.) внедряются реалии материального плана, разумеется, в ущерб полноте и наглядности воссоздаваемого исторического процесса.

Свою реконструкцию Старр начинает с указания на катастрофу, которая положила предел существованию микенской цивилизации, но, конечно, не самой жизни греческого народа. Все же, продолжает Старр, если судить по данным едва ли не единственного хорошо обследованного памятника той эпохи — афинского Керамика, длительная полоса времени, следующая за гибелью микенского мира, — так называемый субмикенский период (1200-1050 гг. до н.э.) —отмечена печатью абсолютного упадка. Захоронения в ямах прямоугольной формы характеризуются убогостью сопутствующего инвентаря: два-три сосуда, в мужских погребениях — иногда предметы вооружения (из бронзы), в женских — нехитрые украшения (булавки, кольца и т.п.); форма сосудов —застывшая, декор — убогий, подражающий микенским образцам.

Но вот в погребениях Керамика появляется новый тип сосудов с небогатым, но характерным геометрическим орнаментом (четкие окружные линии, полукружные спирали и проч.). Открывается новый период протогеометрического стиля (1050-900), исполненный явных перемен. Более того, по мнению Старра, применительно к этому периоду можно говорить уже о выработке главных черт, отличающих новую греческую и вообще западную цивилизацию. Сосуды, покрытые простейшими геометрическими узорами, отличаются динамическим единством составляющих элементов, обдуманной простотой формы и декора, таящего способность к бесконечным вариациям, наконец, — и это самое главное, — очевидным упором на рациональные принципы построения, на соблюдение правильных пропорций и общей гармонии. При этом, учитывая редкость контактов Греции в тот период с восточным миром, все это надо признать плодом внутреннего оригинального развития.

Новая фаза —период развитого геометрического стиля (900-750). По-прежнему главным центром, доставляющим нам яркие образцы керамики геометрического стиля, остается Аттика. Однако распространение нового стиля в остальных районах Балканской Греции, на островах и по побережью Малой Азии свидетельствует, по мнению Старра, не только об общем прогрессе, но и о складывающемся единстве греческой цивилизации. Впрочем, одновременное возникновение различных местных вариаций геометрического стиля свидетельствует, по-видимому, и о другой, противной тенденции партикуляризма.

Особенными успехами отмечено VIII столетие: появление новых центров обитания указывает на рост населения, богатство некоторых погребений — на выделение социальной верхушки. Замечательными свидетельствами прогресса в это время надо считать вазы дипилон-ского стиля (из Аттики) и корреспондирующие с ними по времени и духу гомеровские поэмы. В росписи дипилонских ваз геометрический орнамент разбивается изображениями живых существ и даже целыми сценками — например, погребальных процессий или сражений на суше и на море. Конфигурация и декор этих сосудов свидетельствуют об осознанном проявлении таких качеств греческого ума, как сосредоточенность, уравновешенность и соразмерность. Эти же свойства проступают и в поэмах Гомера, создание которых (их окончательное составление) надо отнести к тому же веку. И Нее вместе эти произведения творческого духа греков проливают свет на выработку новой (в сравнении с Востоком) концепции человека и божества, на складывание аристократической модели ценностей, наконец, на обозначившееся уже движение к полису.

Рождение полиса, согласно Старру, приходится уже на следующий период, который он именует веком архаической революции (750-650). В это время в декоре сосудов развивается новый, ориентализирующий стиль, с свободной игрой кривых линий и животных мотивов. Его возникновение, несомненно, стояло в связи с широким распространением греков в Средиземноморье и возобновлением активных сношений с Востоком, однако, подчеркивает Старр, окончательная выработка этого стиля была заслугой самих греков.

Примерно такое же решение проблемы источников находим мы и у М. Финли: то же скептическое отношение к исторической традиции греков, которую Финли считает позднейшим изобретением, та же подчеркнутая опора на археологию. [35] Finley M.J. Early Greece. Р. 71, 80-81, 86. Греческая традиция, по мнению Финли, не имела никакого представления о предыстории собственной цивилизации, о характере микенского мира и постигшей его катастрофы; все это открыла только новейшая археология. Греческая традиция совершенно исказила процесс ранней ионийской колонизации, представив его в виде одноактного предприятия ионийских беглецов, скопившихся в Аттике во время дорийского нашествия, а затем разом выселившихся в Малую Азию. Между тем археология устанавливает разрыв по крайней мере в 150 лет между разрушением Пило-са в Мессении, что традиция считала (по мнению Финли, необоснованно) делом рук дорийцев, и началом колонизационного движения в Малую Азию, каковое фиксируется не легендарными историями об основании ионийских городов —они все позднейшего изобретения, — а распространением, впрочем, именно из Аттики, протогеометрической керамики.

Как и Старр, Финли считает, что древнейшая греческая традиция в лучшем случае может дать лишь самое общее отображение прошлого—не конкретных событий и лиц, а некой отвлеченной картины. Так, гомеровский эпос, опирающийся главным образом на традицию Темных веков (и притом скорее первой их половины, чем второй), отражает в целостном, но весьма лишь приближенном виде картину социальных отношений названной эпохи (т. е. Темных веков): господство мелких царьков и знати, частное аристократическое хозяйство (ойкос) как основу их влияния и силы, простоту политического быта, обходящегося без бюрократического аппарата, без формализованной правовой системы ит . п., наконец, неразвитость социальной структуры, отсутствие четких категорий свободы и кабалы, при ясном, впрочем, различении знати и простого народа. [36] Ibid. Р 81-87. Равным образом и в традиции о Великой колонизации за историями личных распрей, убийств и изгнаний, с которыми позднее связывался вывод той или иной колонии, скрывается по крайней мере одно общее воспоминание о глубинном социальном кризисе, характеризовавшем архаическую эпоху и породившем колонизационное движение. [37] Ibid. Р 93-99.