Джон Робертс - Мировая история

В эпоху Гуптов случилась первая великая консолидация индийского искусства. С древнейших времен мало что сохранилось, пока не усовершенствовалась техника резьбы по камню при династии Маурьев. Кульминацией развития местной традиции каменной кладки считаются колонны, служащие ее главными памятниками. Долгое время резьба по камню и каменное строительство носили на себе следы стилей, развившихся в эпоху деревянного зодчества, но их приемы удалось значительно усовершенствовать еще до того, как началось греческое влияние, когда-то считавшееся источником происхождения индийской каменной скульптуры. Зато греки принесли с Запада новые художественные сюжеты и приемы работы. Если судить по тому, что дошло до наших дней, основные свидетельства такого влияния обнаруживаются в буддистской скульптуре, появившейся уже в период расцвета христианской эпохи. Но еще до наступления периода Гуптов появилась роскошная и исконная традиция индуистских скульптур, и с того времени изобразительная жизнь Индии выглядит зрелой и вполне самостоятельной. Во времена Гуптов начинается возведение великого числа каменных храмов (отличавшихся от выкопанных и украшенных пещер), которые пользуются большой славой в индийском искусстве и архитектуре до наступления мусульманской эпохи.

Цивилизация Гуптов к тому же прославилась литературными достижениями подданных их династии. Опять прослеживаются глубокие корни литературного творчества индийцев. Стандартизация и систематизация санскритской грамоты незадолго до наступления времен династии Маурьев открыли путь к литературе, которой могла пользоваться элита всего субконтинента. Санскрит служил связью, объединявшей север с югом вразрез с их культурными различиями. Великим эпопеям придали их классическую форму на санскрите (хотя с ними к тому же можно ознакомиться в переводе на местные наречия), на санскрите писал и величайший индийский поэт Калидаса. Он к тому же считается драматургом, и в эпоху Гуптов из туманного прошлого появился индийский театр, традиции которого сохраняются и переносятся в популярную индийскую кинематографию нашего времени.

Эпоха династии Гуптов считается великой еще и с точки зрения интеллектуального прогресса. Десятичную систему исчисления индийские математики изобрели в V столетии. Обывателю такое открытие может показаться более значимым, чем возрождение и расцвет индийской философской мысли того же самого периода истории. Это возрождение никак не ограничивалось религиозными воззрениями, однако то, что из них можно почерпнуть с точки зрения общих отношений или направления развития культуры, представляется в высшей степени спорным. Литературное произведение типа пресловутой Камасутры больше всего может удивить западного наблюдателя пристальным вниманием к приемам, использование которых при всей их причудливости для отдельного человека в лучшем случае способно привлечь внимание и занять время совсем тонкого слоя элиты. Отрицательный момент лежит на поверхности: упор на дхарме брахманской традиции или аскетической строгости некоторых индийских наставников, а также допустимость чувственного удовольствия, предложенного авторами многих текстов наряду с Камасутрой, не имеет ничего общего с порывистым, воинственным пуританством, мощно обосновавшимся и в христианских, и в исламских традициях. Индийская цивилизация двигалась к совсем другим ритмам, чем те, что ценились дальше на западе; здесь, возможно, залегает глубочайшая мощь и объяснение силы ее сопротивления иноземным культурам.

В эпоху династии Гуптов индийская цивилизация приобрела свой зрелый, классический вид. Хронология, диктуемая политическими событиями, здесь представляется некоей помехой; важные изменения приходят за границы любого произвольного периода времени. Тем не менее в культуре династии Гуптов можно ощутить присутствие полностью развитого индуистского общества. Его выдающейся особенностью становится кастовая система, которая к тому времени стала накладываться на исходное деление ведического общества, состоявшего из четырех сословий, и усложнила это общество. Оно концентрировалось в пределах каст, внутри которых индийцы запирались в четко ограниченных группах для заключения брака и, обычно, для профессионального занятия, когда подавляющее большинство индийцев существовало за счет земледелия. Города по большей части служили огромными базарами или крупными центрами паломничества. Практически все индийцы тогда, как и теперь, относились к сословию земледельцев, жизнь которых протекала в пределах представлений о религиозной культуре, уже сложившихся в ее фундаментальной форме во времена, предшествовавшие династии Маурьев.

В их живучести и авторитете сомневаться не приходилось; притом что предстояло их тщательное осмысление на протяжении предстоящих веков, эти представления уже сформулировали во времена династии Гуптов в грандиозных произведениях каменной резьбы и скульптуры, служащих воплощением власти популярной религии и занимающих свое место рядом со ступами и Буддами времен до прихода к власти династии Гуптов, ставшими постоянной особенностью индийского пейзажа. Как это ни парадоксально, но Индия во многом из-за ее религиозного искусства считается страной, где находится, возможно, больше свидетельств умонастроений людей, чем их материальной жизни. Мы можем знать мало о конкретном способе, с помощью которого Гупты облагали земледельцев податью (хотя это легко предположить), зато в освоении бесконечного танца богов и демонов, формирования и исчезновения эскизов животных и символов мы можем прикоснуться к миру, все еще живому и видимому в деревенских святынях и процессиях буддистов наших дней. В Индии, как нигде, появляется шанс взглянуть на жизнь бесчисленных миллионов людей, историю которых следует освещать в таких книгах, как этот труд, но которые обычно проходят мимо нас незамеченными.

В кульминационный момент развития индуистской цивилизации между временами династии Гуптов и приходом ислама плодотворность индийской религии, служившей почвой индийской культуры, едва ли реагировала на политические перемены. Одним из признаков перемен стало появление к 600 году важного нового культа, который быстро занял свое место в индуистском пантеоне, сохраняющееся за ним до сих пор. Речь идет о поклонении богине-матери по имени Деви. Кто-то видит в ней выражение нового чувственного начала, которым отмечены одновременно индуизм и буддизм. Поклонение ей встраивалось в общее кипение религиозной жизни на протяжении парочки веков или больше, поскольку новая популярная эмоциональность связывалась с поклонением Шиве и Вишну приблизительно в то же самое время. Установление точных дат тут не очень полезно; нам следует думать о продолжающемся изменении на протяжении всех веков, перекликающихся с веками ранней христианской эры, результатом которой было окончательное превращение древней брахманской религии в индуизм.