Джон Робертс - Мировая история

Английские колонии были весьма разнообразны. Растянувшиеся практически по всему атлантическому побережью, эти колонии отличались климатом, спецификой системы хозяйствования и ландшафтом, и в их происхождении нашел отражение широкий спектр побуждений и способов их учреждения. Прошло совсем немного времени, и к особенностям этих поселений добавился космополитизм, так как после 1688 года туда в значительном количестве стали прибывать шотландцы, ирландцы, немцы, гугеноты и швейцарцы, хотя преобладание английского языка и относительно небольшое число переселенцев, говорящих на других языках, на протяжении весьма долгого времени обеспечат сохранение преимущественно англосаксонской культуры. Никто не мешал религиозному разнообразию, и даже в 1700 году в английских колониях сохранялась большая веротерпимость, хотя в некоторых из них наблюдается тесная связь с конкретными религиозными конфессиями. Обозначившиеся различия усугубили трудность в осознании населением английских колоний себя как единого общества. Никакого собственного американского центра у них еще не появилось; очагами коллективной жизни колоний служили родная монархия и далекая родина, а основой им все еще оставалась английская культура. Все-таки уже тогда бросалось в глаза то, что на территории английских североамериканских колоний активным индивидам предлагались возможности для движения к поставленной цели, отсутствовавшие в более строго и плотно опекаемом государством обществе Канады или на родине в Европе.

К 1700 году жители некоторых английских колоний уже приобрели навыки получения свободы в сферах, на которые монаршая власть не распространялась. Так и тянет оглянуться в далекое прошлое ради свидетельств первых проявлений духа независимости, которому отводится огромная роль в формировании народной традиции. Надо признать, что прочтение предыстории Соединенных Штатов в таких терминах ведет нас к искаженному ее видению. «Отцы-паломники», высадившиеся на мысе Кейп-Код в 1620 году, пребывали в забвении и не удостаивались заметного места в национальной мифологии до конца XVIII века. Однако они искренне хотели основать Новую Англию. Гораздо раньше представлений о независимости появились факторы, позволившие в будущем с большей легкостью рассуждать о своей стране с точки зрения независимости и единства.

Одним из таких факторов можно назвать медленное укрепление традиции представительной власти в первом веке заселения Америки европейцами. При всем их извечном разнообразии в начале XVIII века в каждой из колоний в конечном счете образовалось своего рода представительное собрание, которому делегировались полномочия выступать от лица ее жителей перед королевским губернатором, назначаемым в Лондоне. Некоторым из поселений колонистов с самого начала потребовалось налаживать сотрудничество друг с другом в противостоянии индейцам, а во время французских войн такое сотрудничество приобрело еще большую важность. Когда французы выпустили своих союзников из индейского племени гуронов против британских колонистов, это сотрудничество помогло появлению ощущения общих интересов для отдельных колоний (а также подтолкнуло британцев к привлечению на свою сторону племени ирокезов, считавшихся потомственными врагами гуронов).

На основе экономического разнообразия к тому же появлялась в известной мере хозяйственная взаимосвязанность. Жители центральных и южных колоний на своих плантациях выращивали рис, а также табак, индигоферу и заготавливали древесину; в Новой Англии строили суда, очищали и перегоняли мелассу и зерновые спирты, выращивали кукурузу и промышляли рыбу. В это время росло ощущение и очевидность логики представлений о том, что американцы по большому счету созрели для ведения дел в собственных интересах – включая дела вест-индских колоний – с большей отдачей, чем получалось с территории их далекой родины. Свою роль в формировании отношений к тому же играл экономический рост. Северные материковые колонии Новой Англии на родине в целом ценили ниже их достоинства и даже недолюбливали. Они выступали соперниками в судостроении и, незаконно, в торговле Карибского бассейна; в отличие от аграрных колоний с их плантациями в этих колониях не производили ничего, что требовалось на родине. Кроме того, там скопилась масса религиозных раскольников.

В XVIII веке в британской Америке наблюдались огромные достижения в накоплении богатства и развитии цивилизации. Общее население колонистов продолжило расти, и к середине столетия его численность намного превысила миллион человек. В 1760-х годах обращалось внимание на то, что американские материковые колонии ценились в Великобритании гораздо выше, чем когда-то Вест-Индия. К 1763 году Филадельфия, выглядевшая шикарной и ухоженной, могла соперничать со многими европейскими городами. Большую неопределенность удалось снять в 1763 году после покорения Канады, в соответствии с мирным договором того же года оставшейся британской. При этом изменились виды на будущее многих американцев одновременно с точки зрения ценности покровительства, на которое были способны власти империи, и с точки зрения дальнейшей экспансии на запад. Поскольку занимающиеся сельским хозяйством поселенцы стремились к освоению прибрежной равнины, они двинулись через горный барьер и по долинам рек на противоположном его склоне, а дальше на север Огайо и на северо-запад.

Опасность конфликта с французами в результате тогдашней экспансии теперь больше не грозила, но не только ее брали в расчет министры британского правительства, занимавшиеся продвижением своих колоний на запад после 1763 года. Приходилось учитывать права индейцев и возможную их реакцию на нарушение этих прав. Восстанавливать их против себя никто не хотел, прекрасно осознавая опасность вражды со стороны индейцев, но если предотвращать войну с ними через сдерживание колонистов, тогда с этой же целью пришлось бы привлекать войска на охрану границы. В конце концов правительство в Лондоне приняло решение по проведению политики на западных землях, заключавшейся в ограничении экспансии, повышении ставки налогов в колониях ради погашения затрат на содержание привлекавшихся к охране границы войск, а также ужесточении системы регулирования торговли и прекращении попустительства нарушителям правил ее функционирования. К несчастью, все эти меры внедрялись на исходе последних лет, на протяжении которых устаревшие предположения, касавшиеся экономики колониальных владений и их отношений с родиной, проводниками колониальной политики принимались без малейших колебаний.

К тому времени с начала появления европейских поселений в Новом Свете прошло около двух с половиной столетий. Общее воздействие экспансии европейцев в Южной и Северной Америке на ход европейской и всемирной истории уже было огромным, но оценка его по достоинству представлялась делом совсем не простым. В конечном счете всем ясно, что власти колониальных держав к XVIII веку обладали возможностью для извлечения из своих колоний некоторой экономической прибыли, хотя поступала она им по-разному. Наиболее наглядным представлялся приток серебра в Испанию, и он конечно же имел свои последствия для европейской экономики в целом и даже для Азии. Стимулированию европейского экспорта и промышленного производства способствовал рост населения колоний. В этом отношении величайшее значение принадлежало английским колониям, указывающим путь растущему притоку народа сначала из Европы и Африки, и затем из Азии. Именно на то время приходится высший подъем последнего из основных переселений народа Европы в XIX и начале XX веков. Ко времени колониальной экспансии относится и мощный подъем европейского судоходства с судостроением. Судостроители, судовладельцы и капитаны судов зарабатывали на всем: на работорговле, торговле контрабандным товаром, легальном импорте и экспорте товаров между метрополиями и колониями, а также рыбном промысле и снабжении новых рынков потребительских товаров. Большую роль при этом играли дифференциальный и непредсказуемый факторы. Следовательно, суммарный эффект от появления американских колоний на первой стадии империализма для империалистических держав оценивается с большим трудом.