Джон Робертс - Мировая история

Постепенно приходило понимание самой химии клеток, а на основе этого и признание физической действительности генов. В 1873 году ученые уже установили присутствие в ядре клетки вещества, способного воплотить самый фундаментальный детерминант всей живой материи. Проведенные тогда эксперименты показали видимое глазу местоположение генов в хромосомах, а в 1940-х годах обнаружилось, что через гены регулируется химическая структура белка как наиважнейшего компонента клеток. В 1944 году совершен первый шаг на пути к установлению некоего действующего начала изменений в определенных бактериях и тем самым в регулировании белковой структуры. В 1950-х годах его наконец-то определили как ДНК, физическую структуру которой (в виде двойной спирали) установили в 1953 году. Первостепенная важность этого вещества (его полное название – дезоксирибонуклеиновая кислота) состоит в том, что оно выступает в качестве носителя генетической информации, определяющей синтез белковых молекул в период зарождения жизни. Наконец-то появился доступ к химическим механизмам, лежащим в основе разнообразия биологических явлений. В физиологическом и, возможно, психологическом плане тут потребовалось беспрецедентное преобразование воззрения человека на самого себя, сравнимое разве что с распространением дарвинистских идей в предыдущем веке.

Выявление и анализ структуры ДНК относится к категории заметнейших шагов на пути к подчинению природы человеком, изобретению новых форм жизни. Уже в 1947 году вошло в обращение слово «биотехнология». В очередной раз с новыми научными знаниями в обиход к тому же вошли новые определения областей исследований, а также новые сферы их применения. Как и «биотехнология», во всех языках мира стремительно прижились такие термины, как «молекулярная биология» и «генная инженерия». В скором времени обнаружилось, что гены некоторых организмов подвержены принудительным изменениям, дающим исходным организмам новые, желательные исследователю особенности; через управление процессами их роста дрожжи и другие микроорганизмы можно заставить произвести новые вещества, так же как ферменты, гормоны или другие химические препараты. Так возникли первые сферы применения новой науки; наконец-то появилась возможность для того, чтобы постичь технологию, а также оценить данные, накопленные опытным путем и неофициально в течение тысяч лет в процессе выпекания хлеба, варки пива, изготовления вина и сыра. С помощью генетической модификации бактерий теперь появилась возможность вырастить новые соединения. К концу XX века три четверти соевых бобов, выращивавшихся на территории США, изначально получили из семян, подвергшихся генетической доработке, одновременно в таких ведущих аграрных странах, как Канада, Аргентина и Бразилия, тоже выращивали огромные объемы зерновых культур с доработанным генетическим кодом.

Обращает на себя большое внимание тот факт, что к концу 1980-х годов полным ходом шли международные совместные исследования по проекту изучения генома человека. Практически невообразимой честолюбивой задачей было составление схемы генетического аппарата человека. Предполагалось определить положение, структуру и функцию каждого гена человека, которых, как говорили, в каждой клетке насчитывается от 30 до 50 тысяч, а каждый ген состоит из порядка 30 пар четырех базовых химических элементов, формирующих генетический код. К концу столетия ученые объявили об успешном завершении данного проекта. (Прошло совсем немного времени, и состоялось отрезвляющее открытие, заключавшееся в том, что у человека всего лишь приблизительно в два раза больше генов, чем у мушки дрозофилы, то есть намного меньше, чем изначально предполагалось.) Открылась дверь в великое будущее для управления природой на новом уровне, а что такое будущее означает, можно увидеть в шотландской лаборатории, где успешно вывели первую «клонированную овечку». Уже появилась реальная возможность выявления генов с изъяном и замены некоторых из них на здоровые. Социальные и терапевтические последствия такого открытия выглядят грандиозными, как и его последствия для самой истории.

К началу нового столетия все прекрасно понимали, что генной инженерии суждено во многом сформировать наше будущее, даже невзирая на разногласия, возникшие у многочисленных участников программ исследований в данной области. «Новые» микроорганизмы, созданные генетиками, теперь доведены до патентоспособного уровня, и поэтому во многих странах мира можно заняться их производством в промышленном объеме. Точно так же генетически модифицированные зерновые культуры используются в интересах увеличения их урожайности через создание устойчивых к неблагоприятным климатическим условиям сортов, к тому же повышенной продуктивности. Тем самым у жителей ряда областей впервые появляется возможность обрести самообеспечение основными продовольственными товарами. Однако при всей очевидной пользе биотехнология вызывает большие сомнения с точки зрения абсолютной безопасности для всего рода людского продовольствия, подвергшегося генетической модификации. Совсем не факт, что такое продовольствие не навредит человеческому организму. К тому же в сфере генетики наблюдается укрепление господства крупных транснациональных корпораций, причем как в сфере научных исследований, так и в производстве продовольствия в мировом масштабе. Такого рода опасения по вполне понятным причинам особенно усилились, когда начались генетические исследования человеческого материала, такого как стволовые клетки, извлекаемые из эмбрионов. Многие ученые не могут понять, почему проблемы, с которыми они имеют дело, вызывают большую озабоченность у представителей общественности, связанную главным образом с трагическим опытом истории XX века.

Потрясающей стремительности прогресса в таких делах мы во многом обязаны тому обстоятельству, что постоянно повышается производительность компьютера, то есть еще одному средству ускорения научных достижений, обеспечивающих одновременно подстегивание процесса внедрения в быт новых знаний и наполнение мира устоявшихся представлений и ориентиров новыми идеями, которые должны брать в расчет обыватели. Все-таки нам по-прежнему труднее, чем когда бы то ни было, разглядеть, что такими вызовами подразумевается или обозначается. При всех громадных нынешних достижениях деятелей науки о жизни трудно отказаться от ощущения того, что их заслуги доступны мизерному меньшинству человечества, особенно когда речь заходит о сокровенных вопросах, возникших с самого начала истории: вопросы сотворения жизни и предотвращения смерти.