Джон Робертс - Мировая история

Такая опасность казалась неизбежной, когда египтяне и сирийцы в октябре 1973 года напали на Израиль в священный для евреев день церковного праздника Йом-Кипур. Перед израильтянами впервые замаячила угроза военного поражения от значительно повысивших свою боеспособность и оснащенных советским оружием войск противника. Египтяне вторглись вглубь Синайского полуострова, и израильтянам едва удавалось их хоть как-то сдерживать. Но к 20 октября израильские войска на 100 километров приблизились к Каиру и на 40 километров к сирийской столице Дамаску. Израильтяне в очередной раз одержали победу над арабами, хотя только после того, как советское правительство якобы доставило ядерное оружие в Египет, а американцы объявили военную тревогу своим вооруженным силам по всему миру. Всю опасность сложившейся тогда ситуации, как и очевидный шанс того, что у самих израильтян появилось ядерное оружие, которое они могли применить в отчаянном для себя случае, общественность тогда полностью осознать не смогла.

Во всем этом, однако, просматривается не единственный путь, которым конфликт вышел за пределы одного региона. Беды османского наследия, оставленные их бывшим подданным в 1919 году, среди которых появление Израиля можно назвать всего лишь одной из многих, впоследствии только усугубились политикой Великобритании и Франции, проводившейся между двумя мировыми войнами, и затем участников холодной войны. А теперь предстояло выяснить, что на Ближнем Востоке произошли гораздо более коренные изменения и региону предназначалась новая роль в мировом масштабе. В 1945 году крупнейшим поставщиком нефти в мире числилась Венесуэла; 20 лет спустя все изменилось, и большинство держав с наиболее передовой системой хозяйствования львиную долю необходимой им нефти закупали на Ближнем Востоке. В 1950-х годах и на протяжении практически всех 1960-х британцы и американцы вполне уверенно рассчитывали на надежные поставки дешевого топлива из этого уголка планеты. Они справились с когда-то представлявшейся угрозой их доступу к иранской нефти, свергнув в 1953 году националистическое иранское правительство, навязывали неформальное решающее влияние в Ираке вплоть до 1963 года (когда там к власти пришел режим Баас) и не испытали ни малейших затруднений в поддержании лояльности правителей Саудовской Аравии.

Но текущая эпоха закончилась с развязыванием войны Судного дня (Йом-Кипур). Власти арабских государств, возглавляемые Саудовской Аравией, объявили о намерении прекратить снабжение нефтью Европы, Японии и Соединенных Штатов. Перед Израилем замаячила пугающая перспектива того, что его правительству не всегда будет доставаться дипломатическая поддержка, постоянно оказываемая из-за пределов его региона. Ему больше не придется по-прежнему рассчитывать на сочувствие по поводу холокоста и восхищение прогрессивным государством в отсталом регионе, а также на влияние еврейских общин в Соединенных Штатах. Наступил не самый благоприятный момент в истории Соединенных Штатов и его союзников. В 1974 году в ООН, в которой состояло 138 государств, впервые большинство членов Генеральной Ассамблеи выступили против западных держав (по проблеме и Израиля, и ЮАР). Притом что в ООН согласились разместить войска на Синае для разделения израильтян и египтян, ни одну из насущных проблем Ближнего Востока решить не получилось.

Как бы то ни было, коллизии «нефтяной дипломатии» ощущались далеко за пределами ближневосточной зоны. Одномоментно обострились все экономические проблемы, назревавшие с конца 1960-х годов. Мировые цены на нефть взвились до небес. Зависимость от импорта нефти сеяла панику среди всех, кто пытался свести платежный баланс. США, увязшие в болоте Индокитая с миссией поборника демократии, испытали огромное потрясение; в Японии и Европе начался полномасштабный спад деловой активности. Все выглядело так, будто возвращаются 1930-е годы с их бедами; в любом случае казалось, что золотому веку безмятежного экономического роста приходит конец. Тем временем наибольшие страдания нефтяной тупик нес самым бедным среди поставщиков нефти странам. Многим из них предстояло пережить взлет ценовой инфляции, а некоторым – еще и фактическое обнуление доходов, ушедших на уплату процента по громадным долгам перед иноземными кредиторами.

Последствия повышения стоимости нефти ощущались практически по всей Африке. В 1950-х и начале 1960-х этот континент пережил поразительно стремительный процесс деколонизации. Он многим вскружил голову, но после него осталось несколько слабых новых государств, большинство которых находилось южнее Сахары. Власти Франции, Бельгии и Великобритании, как основных когда-то имперских держав, позаботились о том, чтобы деколонизация прошла на удивление мирно. Итальянцы утратили свои последние африканские территории в 1943 году, и только в Алжире, а также в португальских колониях в процессе освобождения пролилось много крови, португальцы в конце отступились после внутренней революции в 1974 году; таким образом, иберийцы, первыми затеявшие европейскую авантюру по созданию заморского доминиона, практически последними с ней и покончили. Справедливости ради стоит признать, что после свертывания империи кровь полилась рекой, когда африканцы пошли войной на тех же африканцев, но к французам и британцам беды приходили только тогда, когда дело касалось крупных общин белых поселенцев. Повсеместно французские и британские политики не скрывали своего стремления к сохранению собственного влияния, если только просматривалась возможность, через демонстрацию доброжелательной заинтересованности в судьбе бывших вассалов.

В итоге появилась Африка, границы государств которой провели по большому счету европейцы по собственному разумению в XIX веке (во многом точно так же, как коренные жители Ближнего Востока обязаны своим политическим устройством европейцам века XX). Территории обитания новых африканских «наций» обычно определялись границами бывших колоний, и эти границы оказались удивительно прочными. Зачастую они включают народы, говорящие на разных языках, принадлежащие к разным племенам и традициям, которым колониальные власти обеспечили по большому счету лишь формальное единство. Поскольку в Африке отсутствовало объединяющее влияние великих коренных цивилизаций, таких как цивилизации Азии, способное компенсировать раздробленность континента, деколонизация сопровождалась явлением балканизации (процессом, обратным глобализации). Доктрина национализма, пришедшаяся по душе ориентированным на Запад африканским правящим верхушкам (мусульманской страной Сенегал правил президент, сочинявший стихи на французском языке и считавшийся специалистом по творчеству Иоганна Вольфганга фон Гёте), служила оправданием фрагментации континента без учета важных реалий, маскировавшихся или использовавшихся колонизаторами. Иногда напористая националистическая риторика новых правителей служила их обычной реакцией на угрозы центробежных сил. Жители Западной Африки шерстили хронологические записи Древнего Мали и Ганы, а африканцы Востока размышляли о прошлом, которое могло скрываться от них в памятниках старины, таких как развалины городов Зимбабве.