Джон Робертс - Мировая история

К 1980 году последний чиновник индийской государственной службы, поступивший на нее при британцах, уже находился на пенсии. Индия все еще существовала в условиях сознательного несоответствия между унаследованной западной политической системой и обществом, которому ее навязали. При всех великих достижениях многих индийских руководителей, преданных своей нации мужчин и женщин, укоренившееся в обществе прошлое со всеми его атрибутами в виде отживших свое привилегий, несправедливости и неравенства все еще стояло на пути движения Индии вперед. Возможно, те, кто верил в светлое будущее своей родины в 1947 году, просто не представляли, насколько трудно и болезненно будет проводить коренные изменения.

Власти соседнего с Индией Пакистана сознательно обратились к исламской традиции (или, по крайней мере, к современному ее воплощению) и в скором времени оказались в русле движения обновления, наблюдавшегося практически во всем мусульманском мире. Не в первый раз западным политикам пришлось напоминать о том, что ислам силен на землях, простирающихся от Марокко на западе до Китая на востоке. В Индонезии, как самой большой стране Юго-Восточной Азии, Пакистане, Малайзии и Бангладеш проживает без малого половина мусульман всего мира. Кроме этих стран и земель арабской культуры, в Советском Союзе и Нигерии (самой густонаселенной африканской стране) тоже насчитывалось большое количество граждан, исповедующих ислам (еще в 1906 году царское правительство России встревожила революция в Иране из-за ее возможного будоражащего воздействия на собственные мусульманские народы Российской империи). Но на появление нового восприятия исламского мира потребовалось некоторое время. В середине 1970-х годов весь мир казался одержимым арабскими странами Ближнего Востока, а когда дело касалось ислама в целом, на ум приходили богатые нефтью государства, относившиеся к ним.

Даже такое ущербное восприятие исламского мира на протяжении долгого времени затуманивалось и запутывалось холодной войной. Очертания тогдашнего конфликта иногда облекали в старинные формы;

кое-кому из европейских сторонних наблюдателей стародавнее желание русских правителей установить свое влияние в исламском мире представлялось направлением советской политики, теперь казавшимся ближе к достижению, чем когда-либо в прошлом. Советский Союз к 1970 году обладал военно-морским присутствием мирового масштаба и теснил в этом отношении США, утвердившись даже в Индийском океане. После вывода британских войск из Адена в 1967 году базу там с согласия правительства Южного Йемена стали использовать в интересах Военно-морского флота СССР. Экспансия Советского Союза происходила в то время, когда американцев преследовали стратегические неудачи. Приход холодной войны на Африканский Рог и в бывшие португальские колонии добавил значимости событиям, имевшим место дальше на севере.

Все-таки в отдаленной перспективе советской политике в мусульманском мире от известного смятения в американской политике на Ближнем Востоке середины 1970-х годов особой пользы не досталось. Власти Египта к тому времени рассорились с правительством Сирии и обратились к Вашингтону в надежде на заключение спасительного мира с Израилем. Когда в 1975 году участники Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций осудили сионизм как идеологию расизма и предоставили ООП статус «наблюдателя» на своей Ассамблее, Египет оказался самым естественным образом отколотым от остальных арабских государств. Тем временем деятельность боевиков ООП, просачивавшихся через северную границу, не только представляла смертельную угрозу жителям Израиля, но к тому же превращала Ливан, правящая верхушка которого, безусловно, преклонялась перед европейцами, в пристанище для этих боевиков, принесших с собой разрушения и раскол. В 1978 году войска Израиля вторглись на территорию Южного Ливана в расчете на то, чтобы покончить с вылазками вооруженных палестинцев. Хотя весь остальной мир с большой надеждой воспринял встречу израильского и египетского премьер-министров в Вашингтоне в следующем году, чтобы согласовать мирный договор, которым предусматривался вывод израильских войск с территории Синайского перешейка, три года спустя египетский участник переговоров расплатился своей жизнью за то, что кое-кто считал предательством палестинского и арабского дела.

Сепаратное урегулирование отношений между Израилем и Египтом во многом ставится в заслугу президенту США Джимми Картеру, победившему на выборах 1976 года в качестве кандидата от Демократической партии. Американскую мораль к тому времени существенно подорвали многочисленные внешнеполитические провалы Вашингтона, преследовавшие его не только на Ближнем Востоке. Жертвой войны во Вьетнаме пал один президент, а его преемник весь свой президентский срок занимался преодолением последствий американского поражения и заключением мирного договора (и в скором времени всем стало ясно, как мало значил этот договор). Все беды американцев на международной арене случались на фоне осознания ими опасности наращивания в СССР арсенала баллистических ракет. Все это сказалось на реакции американцев по поводу практически никем не предвиденного события – свержения шаха Ирана. Оно не только послужило сокрушительным ударом по США, но к тому же обнаружило потенциально огромные новые беды на Ближнем Востоке и изменчивость современного ислама.

Долгое время пользовавшегося благожелательным расположением американцев в качестве надежного союзника шаха в январе 1979 года прогнали с престола и вообще из собственной страны представители коалиции разгневанных либералов и исламских консерваторов. Попытка сохранения законного правительства сразу провалилась, так как толпа отдала свое предпочтение исламистам. Традиционные устои жизни народа Ирана и общественную структуру раскачали приверженцы политики модернизации, проводившейся шахом чересчур усердно вслед за своим более осмотрительным отцом, которого звали Реза Хан. Как-то сразу в Иране провозгласили шиитскую исламскую республику, которую возглавил престарелый фанатик-священнослужитель. В Вашингтоне без промедления признали новый режим, и напрасно это сделали. Иранское руководство уже приговорило США по обвинению в пособничестве шаху в качестве покровителя, а также вопиющего воплощения капитализма и западного материализма. Слабым утешением могло служить поношение, совсем скоро доставшееся от иранских религиозных главарей Советскому Союзу, как второму по ранжиру «сатане», угрожающему чистоте ислама.

Вскоре после иранской революции бьющую через край энергию студентов в Тегеране направили на штурм посольства США, в результате которого они захватили в заложники американских дипломатов и прочих сотрудников. Пораженное мировое сообщество внезапно обнаружило, что иранское правительство поддерживает действия этих агрессивных учащихся, определяет американских заложников под стражу и одобряет требования студентов по поводу возвращения шаха на родину для проведения суда над ним. Президент Джим Картер вряд ли не мог представить для себя такое щекотливое положение, ведь как раз в этот момент американская политика в отношении исламского мира активно занималась советской интервенцией в Афганистане. Его первая реакция состояла в разрыве дипломатических отношений с Тегераном и введении против него карательных экономических санкций. Затем американцы предприняли попытку освобождения американских дипломатов военным путем, с треском ими проваленную. Несчастных заложников в конечном счете вернули на родину путем переговоров (на самом деле внеся выкуп в виде возвращения иранских активов, хранившихся в США и замороженных во времена революции), но унижение американцев в этом эпизоде не стоит считать главной или даже какой-то важной целью иранских революционеров.