Глеб Десятков - Легенды старого Оренбурга

В 1827 году Дума решилась на благоустройство рынка за счет сноса самовольно построенных лавок на городской земле. То решение Эссен одобрил, но попросил собрать самые подробные сведения о лавках... «в коих продается черный и белый хлеб, ибо с оных брать в пользу городского доходу что-либо я считаю неудобным, дабы через сие не возвысить цену на хлеб к неудовольствию народному».

Эссену доложили, что на главной рыночной площади торгуют: купцов — 12, мещан — 18, крестьян — 5, отставных солдат — 4, казаков — 3, армян — 1. Губернатору удалось установить пикантную подробность — при составлении списков лиц, не плативших акцизный сбор, оказались «случайно пропущенными» Городской Голова Кривцов и его ближайшие родственники, «а також и другие именитые граждане города!»

Вот с каких пор у некоторых власть предержащих в нашем городе пошла традиция пользоваться благами, недоступными рядовым гражданам!

Ну, а что Дума? Как она отреагировала на установленный факт?

Должен сказать — оперативно и очень строго! Она тут же послала запрос в полицию, прося срочно сообщить, какие родственники Городского Головы не попали в тот «черный список»? Как всегда, оренбургская полиция сработала четко, быстро, оперативно! Она ответила, что «...Думе намного лучше знать всех родственников Городской Головы». Но в тоже время генерал-губернатор получил рапорт, что 32 лавки, принадлежащие Городской Голове либо гласным Думы, в тот список не попали!.. Тот рапорт получил широкую огласку. Пришлось в 1827 году даже возбуждать дело на, как говорят в наши дни, использование служебного положения. Дело было успешно завершено... аж в 1835 году!

С тех пор прошло много лет. В наши дни рынок разделился на «Зеленый базар», как зовут его горожане по старинке, и барахолку — «толчок». И если Зеленый базар вот уже много лет занимает неизменное положение, то «толкучему» рынку явно не везет! Где он только не побывал! В годы Великой Отечественной он располагался на бывшем кладбище, поднимавшемся от Зеленого базара к водонапорной башне. Прямо на могильных холмиках раскладывался немудреный товар местных «купцов». Ныне это место не узнать — толчок перенесен в другое место, а от кладбища и следов не осталось. На его месте выросли жилые дома и 4-ая городская больница. С тех пор «толчок»-барахолку много раз перебрасывали с места на место. Место менялось. Но неизменным оставалось одно — он оставался основным местом сбыта товаров «купцами-перекупщиками», ранее именовавшимися коротким словом — спекулянт!

Если на толчок попадал несведующий человек, он вначале не мог понять, как и что здесь продают. Но немного «потолкавшись» по рядам выставленных товаров, начинал замечать некоторую «специализацию» рядов. Вот лежит инструмент. По нашим дням — дефицит! Лежит еще в заводской смазке. Заметно, что еще несколько дней тому назад он находился на складе какого-то местного завода. Следующий ряд — запасные части к машинам и мотоциклам. Здесь царит основное правило — «схватить вовремя» в магазине и вовремя «толкнуть»!

Вспоминаю случай, происшедший со мной:

— Дядя! Что ищем? — обратился ко мне подросток лет четырнадцати.

— Да вот, комплект тормозных манжет надо...

— К какой модели? — получив ответ, он крикнул какому-то занюханному мужику: — Дядя Миша! Манжеты тут требуют!

— На, смотри. Новенькие! Парок от них еще идет!

Насчет «парка» не знаю, не заметил. Но вот «душок» от дяди Миши шел! Да какой!

— Сколько?

— Пятьдесят! — равнодушно бросает дядя Миша и отворачивается в сторону. Отсчитав названную сумму, получаю манжеты. Через полчаса захожу в автомагазин и вижу на витрине «мои» манжеты, стоимостью 28 копеек штука (восемь штук которых я только что купил за пятьдесят рублей!)... Во времена же Эссена местные купцы продавали в основном произведение рук своих. Были, конечно, и купцы-перекупщики. Оптовики...

Оренбургский военный губернатор Василий Алексеевич Перовский.

Нет более сложной задачи, чем рассказать о деятельности человека, дважды управлявшего нашим краем — с 1833 по 1842 и с 1851 по 1857 годы. В любом случае есть риск вызвать недовольство, а то и гнев историков-профессионалов, приверженцев различных теорий и взглядов на его поступки. Настолько неординарны, порой даже противоречивы, черты характера Василия Алексеевича Перовского — человека для своего времени весьма образованного, взглядов — демократических, стремившегося окружить себя людьми не только культурными, но и проявлявшими незаурядную личную инициативу и сметку. До сих пор остается только удивляться дару его предвидения на десятки, а может быть, и на сотни лет вперед!

Однажды поверив человеку, верил ему до конца, порой становясь жертвой такого доверия. Именно так произошло с ним из-за полковника Циолковского, позднее ставшего генералом. Именно он, Циолковский, стал основной причиной провала хивинского похода, вошедшего в историю как первый. Имя Перовского слилось с развитием строительства города, культуры, архитектурного облика, лесоразведения и даже развития мукомольной промышленности в нашем крае. Некоторые начинания военного губернатора не всегда воспринимались его современниками, приводили к бунтам, а некоторые из тех, кто заменял его на этом посту — в делах даже откатывались назад, возвращая все «на круги своя!»

Впервые приехав в Оренбург в 1833 году, Перовский тут же объехал почти все крепости Оренбургской пограничной линии, лично убедился не только в сказочном плодородии наших полей, но и в хищнической вырубке лесов. Его удивило, что такие щедрые земли столь мало засеваются пшеницей. Старожилы рассказывали ему, что в некоторые года здесь собирались баснословные урожаи! Известны случаи, когда поля, с которых был убран урожай, повторно не засевались — осыпавшаяся при уборке пшеница становилась своеобразным посевным материалом, перезимовавшим на полях! По весне дружные всходы самосева радовали глаз земледельца! Да вот беда: бичом урожая были периодические засухи и суховеи. В результате этой поездки родился «циркуляр», разосланный Перовским всем комендантам крепостей. Он очень интересен и по сути убедительно подтверждает неординарность мышления нового военного губернатора: «При проезде моем по линии я с прискорбием заметил хѵдое состояние лесов по Уралу — большая часть из них совершенно вырублена или быстро клонится к истреблению. С истреблением лесов, сих хранилищ влаги и снега, освежительная роса исчезла или едва заметна. Весенние разлития уменьшились. Урал мелеет и во многих местах представляет уже беспрерывный ряд бродов. Бурные ветры дробят и разносят дождь и снег по необозримым пространствам голых степей. Летом палящий зной сжигает хлеба, сено, томит людей и животных...» К 1 февраля 1834 года Перовский собрал от комендантов крепостей «точный счет» всех жителей мужского пола не ниже 12 лет. Он же приказал: «... всех жителей простолюдинов или поселенных солдат, которые за ослушание, пьянство или грубость, буйство или драку подлежат легкому наказанию — не наказывать, а заставлять вспахать четверть десятины земли у опушки леса...» Год спустя военный губернатор выпускает «наставление, как правильно производить посадку деревов», практически он вынудил производить лесоразведение! Каждому жителю мужского пола вменялось произвести посадку определенного количества деревьев «и наблюдать за их произростанием». В феврале 1836 года по инициативе Перовского в городе открылась школа лесоводства.