Глеб Десятков - Легенды старого Оренбурга

Вот с той порки оборотни в городе перевелись окончательно, а дурная слава этого места в веках осталась!

Мы накопали червей, ссыпали их в парусиновый мешочек, присыпали влажным перегноем и поехали домой.

В наши дни от оврага и следа не осталось; где деревянный мост стоял — проходит Парковый проспект, но если приходится к вокзалу подъезжать, «хрюкало» то, о котором поведал отец, почему-то вспоминаю обязательно, наверное потому, что в годы войны, перед этим оврагом, мы — тогда ученики пятых-шестых классов, вдоль забора военного госпиталя каждый год прутики-тополя сажали. С годами они разрослись, получился большой и тенистый сквер. А в нем снова «оборотни» завелись. То шапку с прохожего снимут, то сумку отберут... Долго тех «оборотней» ловили, поймали, нет ли — про то не знаю. Но для того, наверное, чтоб их ловить было сподручней, те тополя, детьми посаженные, в сквере вырубили. Под корень! Проложили дорожки, асфальтом их покрыли, скамеечки для отдыха под палящими лучами солнца поставили, прутики снова воткнули... Да вот в газетах пишут, что «оборотни» снова в городе появились! Как в прежние годы — то сумочку отберут, а то и похуже что сотворят! Вот я и думаю, а что если с помощью казаков восстановленного Оренбургского казачьего войска одного-двух «оборотней» поймать да вспомнить, как с ними встарь боролись, да тоже публично, на площади, да невзирая на состояние порток...

Слышал я, что встарь у казаков публичная порка «дюже здорово получалась». Глядишь, «оборотни» в городе вновь повыведутся. Ведь говорят, что повторенье — мать ученья! А как вы считаете?

В этой книге мы рассказали о незаурядном и наиболее известном губернаторе Оренбурга В. А. Перовском. Его стараниями и непреклонной волей по принудительному введению общественной запашки земель Оренбуржье стало одной из хлебных житниц России. Позднее именно это позволило обосновать экономическую целесообразность строительства железной дороги, давшую толчок развитию мукомольного производства, ставшего одним из ведущих производств тех лет в нашем крае.

А зачинателем его стал купец Юров.

При развитии своего дела он познал и триумф победы, и горечь поражения. У него было все!

Итак — 11 мая 1878 года Городская Дума выдала купцу Юрову разрешение на строительство паровой мельницы. Однако оно было выдано не сразу — боялись, что грохотом своих машин мельница будет беспокоить жителей рядом расположенных домов. Уже в те годы, как видим, Городская Дума учитывала и это! Тем не менее, после ряда проволочек, типичных для российского чиновничества, было определено место для строительства — в самом конце Николаевской (ныне — Советской) улицы. Все просьбы купца Юрова об увеличении надела земли Дума отвергла. Вскоре трехэтажная красного кирпича мельница была поставлена. Вслед за Юровым их стали ставить купцы Борисов, Деев, Степанов; некоторые в «дело» входили «на паях» (братья Зайчиковы), выделяя на строительство изрядную часть своего капитала. Но превзойти мельницу Юрова по производительности, качеству помола, низкой цене не смог никто! Ходил слух, что Юров обладает каким-то секретом!

Паровая мельница купца Юрова, (сгорела в марте 1994 г.)

22 октября 1903 года, как официально говорили, «в результате самовозгорания мучной пыли» эта мельница сгорела. Но ходили и другие слухи о причинах того пожара, тем более что кто-то подозрительно внезапно выехал из города. «Завистники подпустили Юрову красного петуха», — говорили горожане. Ему завидовали не столько за возведенную чудо-мельницу — хотя было и это, — сколько за то, что смог Юров «по закону» обойти, прокатить «на вороных» решение Городской Думы «о невыделении в дальнейшем купцу Юрову городских земель». Народная молва донесла до наших дней легенду о том, как стал он владельцем огромного куска городской земли.

В те годы существовал такой закон, по которому выделенную Думой землю продать было нельзя, если на ней не появилось какого-либо строения. По замыслу, такой закон предотвращал перепродажу или скупку земли. Но...

С некоторых пор в земельном отделе Думы увеличился поток просьб о выделении земли под строительство дома от отставных солдат, инвалидов, пользовавшихся определенными льготами. Но все они просили выделять участки рядом с Юровой мельницей. Приводили и доводы; «Сторожем там работать буду, метельщиком, весовщиком... «Думные чиновники» полагали, что инвалиду дом с работой рядом — удобство!

Поразительно быстро на отведенных участках росли дома-халупы, в которых вроде бы и жить было невозможно! Но в доме стояла печь, из трубы валил дым (по законам тех лет, если в доме стояла печь, а из трубы шел дым, то даже самовольно поставленный дом снести не могли. Так в Оренбурге возник целый район, прозванный за самовольное строение домов «Нахаловкой»).

Домовладелец с этого момента получал право на продажу домовладения с выделенным ему участком земли. Этим и воспользовался Юров, но говорили, что ход этот Юрову подсказал адвокат Городисский.

Вызвали купца на заседание Думы, показывают ее решение о неотводе впредь земель городских купцу Юрову. Пытались даже пригрозить «привлечением к ответу!» Да не так прост купец оказался. Я, говорит, у Думы не беру ничего. Я — купец! Продаю и покупаю. Вот и скупаю я те домовладения. Все по закону!

Ходил слух, что заявления солдатам отставным да инвалидам сам Юров писал. Дома-халупы с печью тоже он ставил. Купчую заранее составлял, а платил за то — штофом водки! Но ... то легенда или быль? Говорю честно — не знаю. Могло ли быть такое? Думайте сами!

Пожар на мельнице нанес чувствительный удар, но разорить Юрова уже не смог. К тому времени он успел сколотить достаточный капитал, чтобы возвести новую «несгораемую пятиэтажную» мельницу.

Она была разделена на два отделения: обоечное — для очистки зерна, размольное — для размола. Отделения были разделены друг от друга двумя сплошными стенами-брандмауэрами с промежутками между ними в четыре аршина (около трех метров). Транспортировка зерна и муки осуществлялась шнековыми транспортерами, была предусмотрена механизированная система пылесбора и ее удаления, система охлаждения зерна во время помола.

Машинное отделение (паровые котлы и машины) было вынесено в отдельное помещение. Была сооружена собственная электростанция. Мельница была способна одновременно обрабатывать десять сортов муки, при суточной производительности в 7200 пудов (примерно 115—120 тонн).

Всего мельница была способна выпускать до 25 сортов муки!