Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Эта бездумная спешка стоила дополнительных расходов. Рострой вспоминает свой первый зимний переход через Атлантику на корабле компании «Кунард» «Умбрия» (Umbria): «Мы шли через бушующее море, и я поразился тому, что мы не снизили скорость, несмотря на весь тот вред, который подобная погода причиняла кораблю. Но в те времена скорость была всем для первоклассных лайнеров».

Повреждения, ремонт которых обойдется в тысячи фунтов стерлингов, возникают всего за несколько минут, потому что капитаны не могут потерять и часа. Лайтоллер, поступивший в компанию «Уайт Стар» в 1900 году и проведший 20 лет на службе в Атлантическом океане, также выражал сожаление по поводу бессмысленности сохранения высокой скорости, когда корабль попадает в шторм. Находиться на борту накренившегося во время бури лайнера, у которого торчит из воды винт, намного более неприятно, чем в летящем, практически падающем с верхнего этажа небоскреба лифте; но младшие офицеры не осмеливались высказывать свои возражения. «Снова и снова, — признается Лайтлоллер, — я видел, как на полной скорости корабль вплывает в громадную зеленую водяную стену, на него обрушиваются сокрушительные волны, и кажется, что это выдержать невозможно. Затем следует удар, и, вцепившись что есть силы в опору, люди ожидают крушения. Достаточно часто стальные мостики, подпорки, перила практически вдавливаются в палубу». По мере того как лайнеры становились более скоростными и увеличивались в своих размерах, компании начали предписывать своим капитанам сбрасывать скорость, когда это необходимо, но последние редко следовали подобным рекомендациям.

Однако самая большая опасность таилась не в бушующих морских волнах. Хуже было самоуверенное поведение пассажиров и невообразимое самодовольство чиновников Министерства торговли. Матросы и офицеры, начинавшие свою морскую службу на незащищенных парусных судах, которых из стороны в сторону бросали ветра, которые медленно передвигались по водной глади, как тому предписано законами природы, чувствовали себя неуязвимыми на этих огромных, стальных лайнерах, настолько быстро бороздящих океанские просторы, что их прозвали гончими Атлантики. «Когда мы собираемся в путешествие в Индию, Америку, Африку или Австралию, нам в голову не приходит мысль о возможном кораблекрушении, — писали в журнале Spectator после того, как корабль «Океания» пошел ко дну. — Определенно было бы лучше, если бы люди задумывались о том, что крушение может произойти, и было бы очень хорошо обучить пассажиров и всю команду корабля действиям в подобной ситуации, а также поставить их в известность о наказаниях, к которым прибегнут власти, если кто-то из них будет замечен в неправомерных действиях, продиктованных паникой либо эгоизмом».

К 1912 году большинство моряков уже охладели к радостям путешествия под парусом, и морские поездки также стали таить в себе меньше опасности. Тем не менее, на пароходах, пересекающих Атлантику, продолжали оставаться впередсмотрящие, бдительно наблюдавшие за возможным появлением айсбергов, кораблей-призраков, шхун или опасных маленьких лодочек рыбаков с Ньюфаундленда. Для впередсмотрящих глубокой ночью огромный Атлантический лайнер казался слишком большим, жутким и пустынным: они чувствовали свое одиночество под звук работающих двигателей, дующего с берега ветра и стук проливного дождя.

Сын немецкого мясника зимой покупает билет на пароход, идущий из Англии в Балтимор. Корабль движется по южному маршруту во избежание встречи с массами плавучего льда, но зима 1783–1784 годов настолько суровая, что он проводит в море четыре месяца, так как оказывается пойманным в ловушку замерзшей воды Чесапикского залива. В конце концов, в марте, когда корабль все еще неподвижно заперт во льдах, мальчик покидает его и по льду добирается до американского берега.

В руках у него коробка с флейтами, которые он намеревается продать в Нью-Йорке. Год спустя он опять пересекает Атлантику. На этот раз он везет с собой намного больше — пианино, спинеты, гитары, скрипки, флейты, кларнеты и партитуры. Все это он продает по очень хорошей цене. Вскоре молодой человек понимает, что может сколотить целое состояние, покупая мех у индейских охотников и продавая его в Европе. Каждое лето он уезжает из Нью-Йорка, и сквозь болота и леса в своем фургоне устремляется на север, в долину Гудзон, к берегам озера Шамплейн. На каждой остановке он торгуется и покупает шкуры, затем отряхивает и складывает в кучи эти дурно пахнущие покупки, тащит их в свой фургон, припаркованный за несколько миль. В 1800 году он организует отправку меха, тканей, кошениля и женьшеня в Гуанчжоу. Год спустя его корабль возвращается, везя на своем борту партию китайского шелка, атлас, нанковые брюки, тафту, чай сушонг, веера, фарфор, мускатный орех и другие редкие товары. Он основывает «Американскую меховую компанию» (American Fur Company), покупает участки земли неподалеку от Бауэри Лейн (улица в Нью-Йорке. — Прим. перев.), обрастает недвижимостью на Манхэттене, пока не становится самым крупным землевладельцем Нью-Йорка. Задолго до своей смерти в 1848 году он становится самым богатым человеком Америки, стоимость состояния которого равняется 40 000 000 долларов. Его зовут Джон Джекоб Астор.

За год до смерти Астора 20-летний уличный торговец покинул еврейское гетто в Ленгнау в Швейцарии. В течение нескольких поколений его семья подвергалась унижениям и притеснениям, но точкой кипения стал запрет швейцарских властей на брак ег о овдовевшего отца портного и еврейской вдовы. Власти обосновали свое решение тем, что они слишком бедны. Пара с 12 общими детьми села на рейнский теплоход, следующий в Гамбург, где они приобрели билеты на корабль до Филадельфии. Пересечение Атлантики заняло два месяца, в стесненных условиях они поддерживали свои силы лишь сухим печеньем, вяленой рыбой, небольшим количеством вина и воды. Во время путешествия наш герой влюбляется во взрослую дочь своей будущей мачехи, впоследствии женится на ней, и у них рождается семеро детей. Он занимается торговлей в угольных городках Пенсильвании. Он продает шнурки, кружева, ленты, булавки, иголки, специи, средства для полировки плит и мебели женам шахтеров и фермерам-голландцам Пенсильвании. Он разрабатывает специальное средство для полировки печи, которое не красит руки в черный цвет, его делает дома отец в машине для производства колбасы. Он начинает продавать кофейную эссенцию, открывает свой продуктовый магазин, зарабатывает деньги на поставках во время Гражданской войны в Америке, продвигает товары таким образом, чтобы увеличить свою прибыль. Он процветает в качестве торговца кружевом и вышивкой, когда ему советуют купить акции Железной дороги «Ганнибала и Сент-Джозефа» (Hannibal & St Joseph Railway), грузового пути, обслуживающего Канзас Сити. Вскоре финансист Джей Гулд, который хочет включить линию железной дороги «Ганнибала» в свою систему «Миссури Пасифик» (Missouri Pacific), заявляет о своем желании купить 2000 акций. Бывший уличный торговец придерживает их продажу, пока не понимает, что за свои акции он может выручить 300 000 долларов. В 1879 году он выдает небольшую ссуду, чтобы помочь работе двух шахт в Лидвилл, штат Колорадо, бурно развивающемся городе Скалистых гор. Когда на шахтах начинается наводнение, он берет на себя управление, его мастера находят самое большое месторождение серебра из всех, которые когда-либо были найдены в шахтах Лидвилла. Лидвилл становится частью мечты американского Запада о легких деньгах. Вскоре его шахты вырабатывают серебро и свинец на сумму 750 000 в год и стоят 14 миллионов долларов. Он сам строит металлургический завод. В течение нескольких лет он и его сыновья становятся медными королями Америки, а впоследствии и всего мира. Его имя Мейер Гуггенхайм.