Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

На острове Эллис иммигрантов встречали, проводили медицинский осмотр, допрашивали и отбирали подходящих. Большинство успешно проходило эти процедуры, но некоторых задерживали и отправляли обратно в Европу. Остров Эллис превратился в пункт приема иммигрантов, построенный в гавани Нью-Йорка, после того как федеральное законодательство 1891 года запретило въезд в США нищим, многоженцам и людям с отвратительными или инфекционными болезнями. Закон 1903 года добавил к этой категории анархистов, проституток, больных эпилепсией и попрошаек. В 1909 году Уильям Уильямс, комиссар по вопросам иммиграции на острове Эллис, установил, что потенциальные иммигранты должны обладать суммой в размере 25 долларов США и железнодорожными билетами в качестве необходимого минимума, чтобы успешно пройти досмотр (пассажиры первого и второго классов подвергались только беглому, поверхностному досмотру). Он хотел ограничить поток иммиграции из стран Средиземноморья и Восточной Европы, особенно тех иностранцев, которые могут превратиться в иждивенцев, надеясь на государственное обеспечение. Его правило больше всего ударило по евреям, выходцам из России. Обличительная кампания, развернутая против Уильямса одной американо-немецкой газетой, была возможно спровоцирована судоходной компанией, добивавшейся ослабления жесткости правил для иммигрантов. В 1911 году ее поддержала желтая пресса, и в 1912 году Уильямс был вынужден уйти в отставку. Он и другие комиссары были честными людьми, боровшимися против занимающихся темными делами юристов, наживающихся на иммигрантах, сутенеров, вовлекающих одиноких женщин в занятие проституцией, коррумпированных или жестоких чиновников и вымогателей, использующих их пищу, обмен валюты и поблажки в отношении багажа на острове Эллис для того, чтобы обижать и грабить доверчивых иммигрантов. Известный негодяй Барни Биглин сначала носил багаж за одним миллионером, а потом при поддержке вороватых политиков сделал себе карьеру и стал отвечать за досмотр багажа иммигрантов на острове Эллис. На этом посту он регулярно злоупотреблял своим положением. Биглин также получил контракт на перевозку сотен иммигрантов в день в крытых вагонах на Центральный вокзал Нью-Йорка. За что он получал 50 центов с каждого пассажира. Кроме этого его сотрудники возили людей на метро, и за каждого иммигранта Биглин клал себе в карман 45 центов. В 1912 году Уильямсу, наконец, удалось от него избавиться.

Как только пассажиры сходили с барж на острове Эллис, их отправляли в зал досмотра, где они шли по узким проходам, ограниченным железными решетками, напоминающими тюремные заграждения. «Опять слышались крики «шагаем быстрее!» и, крепко зажав в руках корзины и сумки, мы выстраивались в очередь», — вспоминает Стивен Грэхэм о том, как в 1913 году он проходил досмотр на острове Эллис. Один доктор заворачивал им веки специальным металлическим инструментом, а другой проверял лица и ладони на предмет наличия кожных болезней. «Мы прошли в огромный зал суда, нас опять распределили на группы и поставили в очередь, в этот раз нас разделили по национальности. Находясь на самом пороге Соединенных Штатов, было очень интересно наблюдать за одержимостью американского народа. Все это — ранжирование, направление, поспешность и отсеивание людей очень сильно напоминали процесс просеивания угля. Не очень приятно походить на быстро движущийся, натыкающийся на разные препятствия кусочек угля, который при помощи машин фасуют в различные мешки в соответствии с его типом и размером, но такова была участь иммигрантов на острове Эллис». Все это очень походило на воспоминания Кнаплунда о своем приезде из Норвегии. Предчувствующую недоброе разношерстную толпу людей — большинство из них были в возрасте от 18 до 25 лет — подводили подобно покорным овцам к письменным столам, за которыми сидели инспекторы и изучали их документы, задавали вопросы об их материальном положении и интересовались конечным пунктом назначения в США. Иммигрантов постоянно толкали, это происходило, возможно, потому, что мало кто из них понимал язык, на котором говорили официальные лица. Кнаплунд подобно Грэхэму почувствовал, что с ним обращаются как с товаром, а не как с человеком. На галерее, расположенной над местом, где находилась вся толпа, он увидел чернокожую уборщицу, пренебрежительно рассматривающую сверху вниз толпящуюся массу людей. «Всякий раз, когда впоследствии к нему относились снисходительно из-за его происхождения, рядом с лицом обидевшего человека у него сразу же всплывал образ неизвестной негритянки с презрительным выражением лица с острова Эллис».

Фрэнк Мартоцци до 1914 года работал переводчиком на острове Эллис. Он вспоминает, что для того, чтобы ускорить процесс продвижения недоумевающих иммигрантов, им присваивали личные номера. В случае если человек вызывал подозрение с медицинской точки зрения, или же у него отсутствовали 25 долларов, или он не мог вразумительно объяснить цель своего приезда, продолжал Мартоцци, то «иностранца отделяли от остальных и помещали в камеру, он становился похожим на сегрегированное животное, а на лацкане его пальто или на рубашке рисовали значок цветным мелком. Выбранный цвет указывал на причину, почему именно человека изолировали от окружающих. Эти жесткие методы должны были применяться из-за большого количества приезжих и проблем с языком». Еще одним переводчиком, работавшим на острове Эллис с 1907 по 1910 год, был фьорелло Ла Гуардия, сын итальянского дирижера и еврейской потери из Триеста. Он говорил на английском, хорватском, немецком, венгерском, итальянском и идиш и, как и следовало такому полиглоту, впоследствии был избран мэром города Нью-Йорка. «На острове Эллис разворачивалось много душераздирающих сцен. За все три года, что я проработал там, мне так и не удалось стать безразличным к душевным страданиям, разочарованию и отчаянию, которые я наблюдал практически каждый день». Он сожалел о вступлении в силу федеральных законов в 1885 и 1903 годах, принятых по просьбе профсоюзов, в соответствии с которыми в страну не допускались иммигранты, приезжающие в США на работы по предварительной договоренности, так называемый контрактный труд.

«Здравый смысл, — сказал Ла Гуардия — подсказывал, что любой иммигрант, приезжающий в Соединенные Штаты в то время на постоянное место жительства, несомненно приезжал работать. Однако, в соответствии с законодательством, у него могла быть только смутная надежда получить работу». Например, на «Титанике» среди пассажиров-хорватов были Бартольд и Иван Кор, рабочие из Кричина, оба направлявшиеся в город Грейт-Фолс, штат Монтана (новый город, растущий как на дрожжах, за счет гидроэлектроэнергии. В этом городе крупнейшим работодателем была медная шахта «Анаконда» (Anaconda Copper smelter), из чьей трубы вырывался самый высокий столб дыма во всей Америке). Матильда Петринац, Игниац Хендековиц и Стефо Павловиц, все выходцы из хорватского города Вановина, направлялись в город Харрисберг, штат Пенсильвания, потому что там находились сталелитейный завод и шоколадная фабрика «Хэршис» (Hershey’s chocolate factory). Кажется маловероятным, что они отправились в путешествие длинною в тысячи миль, всего лишь имея смутную надежду получить работу или на сталелитейном заводе, или на шоколадной фабрике. Во время опроса иммигрантам приходилось очень осторожно продумывать свои ответы, чтобы не получилось так, чтобы их не впустили в страну или по причине, что они приехали, уже имея приглашение на работу в нарушение запрета о трудовом договоре, или же по причине полного отсутствия представления о своей будущей работе.