Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Две женщины сели на борт «Титаника» в Саутгемптоне. Их билеты стоили по 26 фунтов стерлингов. В отличие от других пассажиров, они не считали, что все на «Титанике» в полном порядке. Напротив, они были сварливы и нелюбезны. Это видно из показания под присягой, которое Иманита Шелли дала комиссии Сената, созданной для расследования гибели «Титаника», в котором девушка рассказала о своем недовольстве компанией «Уайт Стар». Она и Люти Пэрриш сели на борт корабля 10 апреля, «купив билеты в лучшие каюты второго класса», но вместо того чтобы разместить женщин в просторных, комфортных каютах, их отправили «в маленькую каюту, находящуюся внизу корабля, настолько крошечную, что ее можно было назвать клеткой. В этой каюте не представлялось возможным открыть обычный пароходный чемодан. Туда невозможно было пригласить кого-то третьего, если перед этим обе ее обитательницы не забирались с ногами на свои кровати». Две женщины отправили свою стюардессу к старшему стюарду с просьбой перевести их в каюты, за которые они заплатили. Он ответил, что ничего нельзя сделать, пока корабль не выйдет из Квинстауна, полностью укомплектованный пассажирами. После Квинстауна Люти Пэрриш 11 раз подходила к старшему стюарду, требуя, чтобы их переселили в другую каюту. А он, возможно, в свою очередь был раздражен ее назойливым поведением. В тот же день в девять часов вечера никто не предоставил дамам лучшие условия проживания. Иманита Шелли послала записку старшему стюарду, в которой говорилось, что «она сильно заболела из-за того, что в каюте холодно», и если ей не помогут ни старший стюард, ни капитан, то «ей придется дождаться, пока лайнер не достигнет берегов Америки, и тогда она начать требовать компенсацию за причиненные ей неудобства и возмещения убытков, если, конечно, доживет до того момента, когда увидит свою Родину». После этого появились четыре стюарда, и, рассыпаясь в извинениях, они перевели ее в каюту уровнем повыше.

Доктор Джон Симпсон отвечал за пассажиров второго и третьего классов. Он стал корабельным доктором, потому что тяготы врачебной практики в Белфасте подорвали его здоровье. Доктор вероятно испугался, что тонзиллит Иманиты Шелли может перерасти в дифтерию, и распорядился, чтобы ее перевели в другую каюту. Новая каюта, хоть и была просторной, но все же, по утверждению девушки, намного уступала каютам лайнеров компании «Кунард». Она казалась только наполовину обставленной мебелью, и в ней было невыносимо холодно. Когда они с Люти Пэрриш пожаловались на стужу, стюард ответил, что во всех каютах второго класса, за исключением трех, сломалась отопительная система, а в этих трех жара была настолько невыносимой, что старший стюард распорядился отключить отопление — «Таким образом во время всего путешествия каюты напоминали ледяные дома, и если Миссис Л. Д. Пэрриш не ухаживала за своей заболевшей дочерью, то ей приходилось самой ложиться в постель под одеяло, чтобы согреться». Однако на этом многочисленные жалобы женщин не закончились. Они утверждали, что в женских туалетных комнатах еще было не разобрано все оборудование, и что-то все еще находилось в упакованных ящиках, что их стюарды не могли найти поднос, чтобы принести Миссис Шелли еду в каюту, и поэтому приносили тарелки и еду в руках в несколько заходов, тем самым сделав «обслуживание весьма медленным и раздражающим. Все впечатление от еды, которая была хорошего качества и в изобилии, испортило плохое обслуживание». Хотя стюарды и стюардессы постоянно пытались найти поднос, им это не удалось. По мнению Иманиты Шелли, «на лайнере полностью отсутствовала какая-либо организация».

Эти жалобы не были типичными. «Наше путешествие великолепно, и за исключением запаха краски, все очень комфортно, — писала Марион Райт (дочь фермера из города Йеавила, собирающаяся выйти замуж за фермера, выращивающего фрукты в Долине Вилламетт в Коттедж-Гроув, штате Орегон), во время поездки из Шербура в Квинстаун. — Еда просто великолепна. Судно абсолютно не кажется заполненным большим количеством народа. В обеденном салоне много пустых столиков». Большинству путешественников очень нравилось, что каюты второго класса спроектированы таким образом, что в них проникало большое количество дневного света. Такой эффект достигался благодаря стенам, покрытым белой эмалью. Мебель красного дерева была покрыта износостойкой и огнестойкой шерстяной обивкой, а на полу лежал линолеум.

Марион Райт увидела столько свободных столиков, потому что на борту «Титаника» находился всего 271 пассажир второго класса, что составляло 40 % всей пассажировместимости корабля. Это было еще одним признаком того, что конкуренция между компанией «Кунард», немецкими судоходными компаниями и трастом Пьерпорта Моргана создавала невыгодные дублирования. Среди этих 271 человека были пассажиры, привыкшие к большому количеству путешествий по миру. Тридцатилетний Ханс Гивард, сын датского мелкого фермера, работал в Соединенных Штатах и Аргентине, но каждый год возвращался в свой родной Kolsen. Двадцатипятилетний Ральф Жиль занимался оптовой продажей мануфактурных товаров в Эксетере, где его отец торговал книгами, а мать владела пансионатом, а затем стал младшим партнером в компании, импортирующей французские дамские шляпы в Нью-Йорк; он регулярно ездил в Париж и обратно. Пятидесятилетний еврей из России Сэмюэль Гринберг, уже три года живущий в Бронксе, постоянно путешествовал из Нью-Йорка в Южную Африку по поручению своего работодателя. Пассажиры второго класса были родом из всех уголков мира. Гражданский служащий средних лет Масабуми Хосоно был одиноким японцем. Артур МакКрэй, незаконнорожденный отпрыск шотландских герцогов, работал горным инженером в Австралии, его отправляли в командировки и в экваториальную Африку, и в холодные районы Сибири. Джеймс МакКрэй, инженер-нефтяник, торопился из Персии (где первые на Ближнем Востоке нефтяные скважины начали качать сырую нефть в 1908 году) в Сарнию, канадский порт, расположенный на озере Гурон, где у одного из его детей обнаружили скоротечную чахотку.

Джозеф Ларош был единственным чернокожим на борту «Титаника». Он родился на Гаити в 1886 году, юношей уехал во Францию в надежде получить профессию инженера, но из-за расовых предрассудков не смог найти приличную работу.

В 1908 году он женился на француженке Джульетте Лафарг, у них родились две дочери, и они ждали третьего ребенка. Оригинальная внешность его детей во Франции стала причиной различных нежелательных комментариев и предвзятого отношения. Ларош больше не мог выносить борьбу, притеснения и ограничения в своей жизни и поэтому возвращался с семьей на Гаити, где надеялся забыть о нетерпимости людей и найти хорошую, высокооплачиваемую работу. Нельзя сказать, что на «Титанике» к супругам относились хорошо. Бертрам Хейс вспоминает, как во время одного пересечения Атлантики на «Британике» среди пассажиров оказался чернокожий мужчина, боксер-профессионал, «это был достойный, уважающий себя человек, и если бы не его цвет кожи, он бы стал еще более популярен на борту».