Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Портхлевен представлял из себя небольшой корнуэльский рыбачий порт, в котором деревенские домики расположились на скалистых склонах над гранитной гаванью, и чья пристань на 465 футов выступает в море. Два брата Эдгар и Фредерик Джайлсы, сыновья рабочего фермы, уехали из Портхлевена, чтобы воссоединиться со своим старшим братом, занимавшимся тем, что объезжал лошадей в городе Камден, Нью-Джерси. Они были вынуждены пересесть с «Океаника» на «Титаник». На диком побережье к юго-западу от Портхлевена, усыпанном обломками затонувших кораблей, к берегу подступают поля лютиков и клевера, за которыми виднеется мрачная болотистая земля Гунхилли-Даунс. Однако современность добралась и до этих мест: у отеля на Миллион Коум разбили площадку для гольфа, а рядом с ней в Полду расположился странного вида беспроводной телеграф Маркони. Это была одна из самых первых постоянных телеграфных станций в мире, четыре передвижные вышки, поднимающиеся на высоту свыше 400 футов, были окружены конструкциями из проводов и более мелких вышек.

Именно из Полду сообщения телеграфа Маркони поступали на атлантические корабли и позволяли первоклассным лайнерам издавать ежедневные бюллетени новостей в течение всей поездки — «замечательная вещь, когда мы вспоминаем, насколько полные мы получали новости во время путешествия». Вскоре Полду наполнился сообщениями о «Титанике».

Тридцатилетний Фрэнк Эндрю жил вместе с женой и маленьким ребенком в деревеньке неподалеку от Редрута. Он пользовался большим авторитетом в Веслианской церкви. На многовековом оловянном прииске, на котором он работал, истощились запасы, и Фрэнку также пришлось последовать в район добычи меди в Хоутон. Другие группы жителей Корнуолла приехали из более северных территорий. Седрах Гейл родился в 1878 году в Райзинг Сан, деревушке Хэрроубарроу, неподалеку от Каллингтона. Он обосновался в городе Айдахо-Спринге, штат Колорадо, и работал там шахтером. В Корнуолл он приехал, чтобы повидаться с семьей, а теперь возвращался обратно в Айдахо-Спринге в сопровождении еще одного эмигранта, своего старшего брата Генри. Братья Гейлы путешествовали в компании двух молодых людей из Ганнислейк, деревни, расположенной недалеко от Хэрроубарроу. которые направлялись в Бьютт.

В воскресенье вечером после ужина в обеденном салоне зазвучала музыка. Дуглас Норман сел за фортепиано. Альфред Пейн, молодой канадский врач, возвращающийся после учебной поездки в лондонский Кингс Колледж Хоспитал, играл на флейте. Матильда Вайсц из Бельгии, жена каменщика, в чьем пальто были спрятаны золотые слитки, напела мелодию Томаса Мура «Последняя летняя роза». Джеймс Виттер, стюард второго класса, отвечающий за курительный салон, вспоминал, что в тот вечер ему в голову лез один и тот же вопрос: «Кто же унаследует этот мрачный мир?» «Это был красивый, ясный, но очень холодный вечер, море походило на лист стекла, когда я, стюард, убирался в курительном салоне второго класса (11.40), за который нес ответственность, и готовился закрыть его на ночь. Все было очень тихо». В помещении находилось около сорока человек, большинство из них просто беседовали, но для первого рейса «Титаника» старший стюард отменил правило компании «Уайт Стар», гласившее, что по воскресеньям нельзя играть в карты, и поэтому за тремя столиками расположились мужчины, занятые игрой. Обычно воскресными вечерами курительный салон закрывался в одиннадцать, но во время первого рейса он был открыт до полуночи. «Неожиданно, — вспоминал Виттер, — мы с чем-то столкнулись, корабль тряхануло. А потом все стало нормально». Все только казалось нормальным, так как в течение четырех часов все жители графства Корнуолл погибли, в живых остались лишь 8 % пассажиров второго класса.

Пассажиры третьего класса на «Титанике» размещались на четырех палубах. Предпочтение, отдаваемое компанией «Уайт Стар» повышенному уровню комфорта, а не скорости, неизмеримо благоприятным образом повлияло на ее самых неимущих пассажиров. Каюты были в основном рассчитаны на двух или четырех человек — приятным нововведением стало появление двухместных кают в третьем классе — но в некоторых каютах все же вместе могли размещаться шесть, восемь или даже десять пассажиров. Каюты были маленькие, спартанские, но не убогие, в них было электрическое освещение и раковины для мытья. Одинокие женщины и семьи размещались на корме, это делалось для того, чтобы крики детей и шум не раздражали замужние пары и одиноких мужчин, которые располагались неподалеку от носовой части судна. Вдобавок на палубе G были спальные места в общем помещении для 164 человек. На предыдущих поколениях атлантических лайнеров существовало три класса пассажиров.

Пассажирам третьего класса запрещали мыться под палубами, а совершать гигиенические процедуры на палубе, обдуваемой всеми морскими ветрами, было невыносимо. Однако на «Титанике» никому не нужно было зарастать грязью, поскольку в большом количестве имелись ванные и душевые. Ранее условия помещений для бедных пассажиров полностью попирали их чувство достоинства. А теперь в помещениях третьего класса можно было достойно отдыхать. Одно и то же помещение больше не могло быть одновременно дамской комнатой, обеденным залом, местом, где играют дети, и курительным салоном. Общее помещение пассажиров третьего класса «Титаника» было отделано выбеленой сосной и обставлено тиковой мебелью, диваны крепились к полу, а стулья можно было передвигать. Там также имелись курительный салон и бар. Обеденный зал третьего класса располагался посередине корабля и состоял из двух соединяющихся помещений, простирающихся на всю ширину лайнера. Они выглядели просторными, вместительными и удобными. В них стояла крепкая мебель. Некоторые пассажиры третьего класса считали, что работа двигателей и вибрации корабля успокаивают, но другие — например, Ншан Крекорян из Армении — чувствовали себя лишенными свободы и ощущали беспокойство, находясь под палубами. Лилиан Асплунд вспоминает отвратительный запах свежей краски. Однако, в целом, на «Титанике» были представлены высочайшие стандарты комфорта, существовавшие до 1914 года для пассажиров третьего класса. На «Аквитании» на более маленьком пространстве перевозилось в два раза большее количество пассажиров.

В Саутгемптоне на борт поднялись 497 пассажиров третьего класса, в Шербуре — еще 102 пассажира третьего класса, а в Квинстауне — 113 пассажиров. Итого в общей сложности третьим классом путешествовали 712 пассажиров (что составляло 70 % от того, что судно могло вместить). Это было еще одним свидетельством того, что существовало слишком большое количество атлантических лайнеров с одинаковыми удобствами). Проверенные источники сообщают, что на лайнере было 118 пассажиров третьего класса, подданных Великобритании, 113 ирландцев, 104 шведа, 79 ливанцев, 55 финнов, 43 американца, 33 болгарина, 25 норвежцев, 22 бельгийца, 12 армян, 8 китайцев, 7 датчан, 5 французов, 4 итальянца, 4 грека, 4 немца, 4 швейцарца и 3 португальца. Среди 44 жителей Австро-Венгрии было около 20 хорватов. Среди 18 русских были жители Польши и Балтийских государств. Более 60 финнов приехали из Ханко, маленького порта на южной оконечности Финляндии. По Балтийскому и Северному морям они добрались да Халла, а оттуда поезд доставил их в Саутгемптон. Около 55 человек из этой группы были пассажирами третьего класса, многие изначально купили билеты на другие лайнеры, но из-за нехватки угля им пришлось пересесть на «Титаник», который вследствие того, что выполнял свой первый рейс, обладал преимуществом в получении угля. Севшие на борт в Шербуре пассажиры третьего класса оказались христианами из Армении и ливанцами, пытавшимися избежать турецко-мусульманских гонений и лишений. Турецкие власти всячески препятствовали передвижению армян, у которых был шанс воспользоваться портами Черного моря — Трапезундом и Батуми. Трапезунд территориально располагался ближе к Армении, но находился под контролем турок. Город Батуми простирался за русской границей, но там было легче избежать таможенного контроля. В любом случае существовала необходимость уплатить бакшиш. Затем армяне переезжали в Болгарию, а потом через Марсель добирались до Шербура, а оттуда уже следовали в Нью-Йорк. Ливанцы также сталкивались с большими трудностями, когда покидали Сирию через Бейрут. Самая большая категория иностранных пассажиров третьего класса, превышающая своим количеством британцев, включала в себя выходцев из Скандинавии. Несколько путешественников следовали из средней части Европы (к этому исключению относились четверо рабочих из Батика, Боснии, их имена — Керим Бал кик, Редо Делалиц, Тидо Кекиц и Хусейн Сивиц, они пытались устроиться на работу на сталелитейном заводе «Вифлеем» (Bethlehem Steel) в Харрисбурге, штат Пенсильвания). «Уайт Стар» не советовала восточным европейцам пользоваться ее услугами в Саутгемптоне, так же как и компания «Кунард» перенесла место посадки на свои лайнеры из Ливерпуля в Фиум, потому что считалось, что «их нечистоплотность, грубость и другие признаки нецивилизованности» делали их нежелательными попутчиками. Артур Рострон заметил, что когда он был старшим помощником капитана на «Паннонии» (Pannonia), корабле, принадлежавшем компании «Кунард» и перевозившим итальянских, хорватских, венгерских, австрийских, греческих, болгарских и румынских эмигрантов из Триеста в Нью-Йорк, то большинство пассажиров демонстрировали «жалкую покорность», но за несколькими буйными типами приходилось приглядывать. «Горячие сердца и слетающие с их языков фразы вполне могли привести к кровавым разборкам. Нам нужно было строго относиться к ним. Обычно строгое наказание заключалось в том, что мы помещали их на ночь в форпик, где в компании крыс и под аккомпанемент волн, бьющихся о корпус судна, они вскоре понимали, что необходимо вести себя лучше».