Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Пеоны не работали, стригали не стригли, пастухи пренебрегали прямыми обязанностями, - но все шло достаточно мирно, пока на сцене не появился товарищ El Toscano (в миру Альфредо Фонте, итальянец, но у него было столько имен, что знали его только по погонялу). Степной bandolero, налетчик, конокрад и контрабандист, но с идейной подкладкой, считавший себя «максималистом». И не один, а с партнером, товарищем El 68 (номер камеры в каторжной тюрьме), самым знаменитым уголовником Санта-Круса, и еще несколькими фартовыми chicos.

Эти ребята шутить не умели. Дела «Пятерки» их не волновали, на «Рабочее общество» им тоже было плевать. Как, в общем, и на забастовку. А вот замутить что-то крутое – самое то. Типа, - для начала, - собрать побольше терпил, организовать их, повязать кровью и пройтись по эстансиям, экспроприируя экспроприаторов и моча легавых, а там как Фортуна скажет, но если повезет, идти на Рио-Гальегос и учреждать там Коммуну. В соответствии с таким планом и действовали, для начала атаковав караван с штрейкбрехерами и разогнав их, ранив при этом несколько полицейских.

Кое-кому из особо лихих пеонов такая крутоссть понравилась, банда разрослась, хотя и меньше, чем хотелось атаману: Большой Кинжал, дожидаясь возвращения «Гальего», держал пампу в руках вполне конкретно, и связываться с ним El Toscano боялся, действуя в округе своей «столицы», эстансии Еl Campamento но уже неплохо вооружившись на разграбленных ранчо и эстансиях, а заодно взяв немало заложников.

Тем временем вернулся Антонио Сото, привез с собой десятка полтора столичных «идейных», алчущих разделить с угнетенными их судьбу, и видя, что пример заразителен, посоветовавшись с Большим Кинжалом, занялся тем же, заняв огромную эстансию La Acita, но намного мягче и культурнее, после чего, вооружив людей, предъявил конкурентам ультиматум: или мы вместе, и вы подчиняетесь решениям «Общества рабочих», или прогоним.

Драться El Toscano, прикинув соотношение сил, не захотел, выпадать из интересной игры тем паче, и поладили, вскоре, 4 января, общими силами дав бой полицейской команде, посланной на подавление. Даже два боя, по итогам которых полиция, никак не ждавшая такого от всегда смирных и покорных пеонов, бежала, потеряв пять человек убитыми, а начальник, самый опытный полицейский территории комиссар Михери оказался в плену, где El 68 намеревался его мочить, но Сото категорически запретил, указав, что «мы боремся за права человека, а право на жизнь - первейшее».

Выигранная битва возбудила забастовщиков до предела. К 21 января они фактически контролировали всю территорию Санта-Крус, кроме городов побережья, где вели себя, в общем, без перебора, но, скажем так, не идеально, а там, куда наведывался El Toscano, так и совсем нехорошо. Работая тем самым на пользу «Сельского общества» и губернатора. В СМИ раскручивалась тема бандитизма, насилий и анархии, затопившей территорию, английский посол требовал «защитить британских подданных и британские интересы от бандитов», и все это, должным образом обработанное, уходило в столицу.

Однако прозвучало и другое мнение. Несколько адвокатов-радикалов направили в Байрес письмо протеста на имя главы партии, в защиту прав забастовщиков, упирая на то, что бандиты и «Рабочее общество» не одно и то же, выступил и радикал рангом повыше, местный судья, назначенный самим доном Иполито, - и коса, что называется, нашла на камень. Президент, сочтя нужным разобраться в ситуации, сместил главу территории, прислав нового губернатора, Анхеля Игнасио Иза, «стойкого радикала» из личной обоймы, а также войска во главе с подполковником Эктором Бениньо Варелой, которого он высоко ценил, поскольку тот в 1905-м, еще кадетом, сражался на баррикадах по призыву будущего президента.

Получив соответствующие указания в самом главном кабинете, оба эмиссара, и губернатор, и подполковник, изучили ситуацию на месте, поговорили с судьей и местными радикалами, повидались с «делегатами» бастующих, и пришли к выводу: люди не требуют ничего запредельного. Да и вообще, ничего, кроме того, на что имеют право, и человеческое, и оформленное контрактами, а значит, ни о каких репрессиях не может быть и речи, а речь может быть только о «принудительном трудовом договоре» с упрямыми хозяевами, который и был согласован 15 февраля, а подписан через неделю.

Условия были дай Бог каждому. «Рабочее общество» согласилось сдать все оружие, взятое в эстансиях, освободить заложников и приступить к работе. Взамен хозяевам пришлось согласиться на вариант Байреса: полная амнистия, никаких увольнений и выполнение «шести пунктов» в полном объеме. За такой приятный вариант, лучше которого никто ничего и не представлял, проголосовало абсолютное большинство бастовавших, - кроме El Toscano и его людей, совершенно не заинтересованных ни в какой работе, и к тому же, попачканных кровью. Однако к «Рабочему обществу» они отношения не имели, и видя, что время резвиться миновало, ускакали в предгорья, естественно, не сдав оружия. То есть, вновь ушли в обычные bandoleros.

В обычных условиях такой исход можно было бы считать победой. Стачка прекратилась, - и все бы ладно, но хозяева остались крайне недовольны, и дело было уже не мизерных деньгах на аптечки, свечи и прочее. Это чепуха. Но Валаамова ослица, всегда в этих местах покорная, не только заговорила, но и добилась своего, - а стало быть, дальше, войдя во вкус, потребует большего, и вот с этим смириться не мог никто. А потому, как только в мае 1920 года Варела с войсками убыл восвояси, «Сельское общество», не особо стесняясь в средствах, благо полиция ела с руки, начало восстанавливать status quo.

Заручившись поддержкой англичан, увольняли агитаторов, со ссылками на экономическую невозможность, не платили прибавку, вновь начали завозить штрейкбрехеров, а когда Сото в ответ на прямое нарушение обязательств объявил нарушителям бойкот, параллельно организовали массированную кампанию черного пиара в самых популярных газетах Байреса: дескать, «анархисты нарушили свои обязательства, восстали против Родины, угрожают стабильности, грабят, жгут». Хуже того, в городах намечается нечто вроде «Трагической недели», и вообще, есть точные данные, что их подстрекают чилийские провокаторы, поскольку Чили давно мечтает прибрать к рукам Санта-Крус, и вот теперь для этого появились все условия.

Сказать, что правительство поверило, не могу, но, видимо, решило, что нет дыма без огня. Пришло распоряжение проверить и провести профилактику, после чего все рабочие лидеры и вообще все анархисты, жившие в городах, были арестованы и брошены в застенки, где с ними обращались неласково, а приезжих просто выслали первым же пароходом.

В общем, складывалось так, что альтернативы новой всеобщей стачке нет, - если что-то и могло затормозить беспредел «Сельских хозяев», то разве лишь угроза срыва сезона стрижки овец, начинающийся в ноябре, - и 21 сентября «Гальего» начал действовать, а к концу октября красно-черные флаги реяли над двумя третями Санта-Круса. Замерли все эстансии, «колонны», - отряды от 60 до 200 (а у самого Сото аж 600) «активистов» перекрыли все дороги, - но абсолютно мирно. Очень заботясь об этом, Сото даже выписал «охранные листы» немногим хозяевам, соблюдавших договор. Более того, забирая в эстансиях оружие и еду, давал расписки: дескать, «Рабочее общество» потом расплатится.