Николай Троицкий - 1812. Великий год России [Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года]

Первым оценил трагизм положения Барклая де Толли в 1812 г. А.С. Пушкин, уже после смерти Барклая низко поклонившийся его тени в гениальном стихотворении «Полководец» (28. Т. 2. С. 272) [514] Специалисты полагают, что и стихотворение М.Ю. Лермонтова «Великий муж! Здесь нет награды…» посвящено Барклаю де Толли (см.: Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 81). :

Три четверти века спустя профессор Академии Генштаба А.Н. Витмер вновь привлек внимание современников к тому что должен был пережить в 1812 г. Барклай, «зная, что ни один человек из всей 100-тысячной армии ему не сочувствует, что почти все, за редкими исключениями, считают его преступником, изменником». «Я, по крайней мере, — заключал А.Н. Витмер, — не знаю положения более трагического, более достойного пера Шекспира» [515] Витмер А.Н. Бородино // Военно-ист., сб. 1913. № 1. С. 130. .

В самом деле, что давало Барклаю силы неуклонно, вопреки всем и вся, осуществлять свой стратегический план? Прежде всего уверенность в собственной правоте. Он лучше, чем кто-либо до назначения главнокомандующим М.И. Кутузова, понимал, что отступление в глубь страны, пока враг сохраняет большой перевес в силах, спасительно для русской армии и России. Его «скифская» стратегия позволила сорвать первоначальные замыслы Наполеона, сохранить живую силу русской армии в самое трудное для нее время и тем самым предрешила благоприятный для России исход войны. Поэтому такой знаток «грозы двенадцатого года», как В.В. Верещагин, полагал, что Барклай де Толли — «истинный спаситель России» [516] Верещагин В.В. Избр. письма. М., 1981. С. 205. , хотя, конечно, дело не столько в Барклае (или в Кутузове), сколько в совокупности сил армии и народа, мобилизацию которых начал Барклай, а продолжил и завершил Кутузов. Во всяком случае Барклай де Толли, уезжая из армии (уже после оставления Москвы), имел основания заявить: «Я ввез экипаж на гору, а вниз он скатится сам при малом руководстве» [517] Lowenstern W. Denkwürdigkeitcn eines Livlànders (1790–1815). Bd 1. Leipzig, 1858. S. 246. .

Распространенные в нашей литературе, суждения о том, что Барклай де Толли «не понимал сущности условий войны 1812 г.», а потому мог только отступать и отступать чуть ли не «на авось», даже не планируя контрнаступления, не организуя ни народной войны («созерцал всенародную войну в роли наблюдателя»), ни партизанских действий, ибо, мол, все это «оказалось по силам» только Кутузову (16. С. 254; 20. Ч. 1. С. IX) [518] Колюбакин Б.М. 1812 год // Русская старина. 1912. № 6. С. 475; Бычков Л.Н. Крестьянское партизанское движение в Отечественной войне 1812 г. М., 1954. С. 34; Окунь С.Б. История СССР: Лекции. Ч. 2. Л., 1978. С. 16; Гарнич Н.Ф. Указ. соч. С. 101. , — такие суждения кричаще противоречат фактам. Именно Барклай первым, еще до начала августа, призвал «россиян, в местах, французами занятых, обитающих», а затем и «обывателей всех близких к неприятелю мест» к народной войне с захватчиками (26. Т. 17. С. 158). В те же дни он предписал М.И. Платову внушать жителям повсеместно, что «теперь дело идет об отечестве… о собственном имени, о спасении жен и детей» (Там же. С. 155–156). Особо с призывом развернуть вооруженную борьбу против вражеского нашествия Барклай обратился к жителям Псковской, Смоленской и Калужской губерний [519] Листовки Отечественной войны 1812 г.: Сб. док. М., 1962. С. 33. . Текст этого обращения, по 220 экземпляров которого получил каждый из трех губернаторов, читался повсюду в церквах [520] ГАРФ. Ф. 1165, оп. 1, д. 136, л. 2–3. .

2 августа в Смоленске Барклай де Толли выделил под командование генерал-майора Ф.Ф. Винценгероде один драгунский и 4 казачьих полка с заданием действовать на коммуникациях противника (26. Т. 17. С. 155, 157). Это и был первый в России 1812 г. армейский партизанский отряд. Деятельность его подробно описана двумя офицерами отряда, жизненные пути которых после 1812 г. диаметрально разошлись, — декабристом С.Г. Волконским и шефом жандармов А.Х. Бенкендорфом [521] Волконский С.Г. Записки. СПб., 1901. С. 175–182. О действиях отряда генерала Винценгероде см.: 5. Т. 7. С. 249–256; Троицкий Н.А. Первый армейский партизанский отряд в России 1812 г. (отряд Ф.Ф. Винценгероде) // Военно-историч. исследования в Поволжье. Саратов, 1997. Вып. 2. . Документы Барклая, Волконского, Бенкендорфа и самого Винценгероде опубликованы еще в начале XX в., но советские историки, как правило, вопреки им продолжали утверждать, будто «самый первый армейский партизанский отряд» был создан Кутузовым под командованием Дениса Давыдова ( 2 . С. 479; 16. С. 254) [522] Бычков Л.И. Указ. соч. С. 46; Окунь С.Б. Указ. соч. С. 23–24; Вершигора П.Л. Военное творчество народных масс. М., 1961. С. 400; Строков А.А. История военного искусства. М., 1965. С. 177; Серебряков Г.В. Денис Давыдов. М., 1985. С. 235; СВЭ. Т. 6. С. 236; БСЭ. 3-е изд. Т. 19. С. 240. Повторяется эта оплошность и ныне: Фролов Б.П. «Да, были люди в наше время…» М., 2005. С. 372–373. , т. е. 3 сентября 1812 г.

Десятки документов, включая распоряжения, запросы, рапорты самого Барклая де Толли свидетельствуют, что Барклай, отступая перед превосходящими силами врага, планировал и готовил контрнаступление. Понимая, что «надобно вести войну общими движениями не на одном пространстве, где находятся 1-я и 2-я армии, но на всем театре войны» (26. Т. 17. С. 179), он старался мобилизовать резервы и активизировать действия фланговых группировок. Еще 24 июля Барклай убеждал Царя: «Безопасность государства требует… сильных резервов, формирование которых должно вестись со всевозможною деятельностью» (36. 1903. № 11. С. 242–243). В августе он неоднократно просил Царя направить к нему резервный корпус М. А. Милорадовича (Там же. С. 257); ускорить набор еще одного резервного корпуса, «который мог бы служить подкреплением и опорой на Московской дороге» (Там же. С. 259); подкрепить корпус П.Х. Витгенштейна «резервными войсками, в Твери находящимися» [523] РГИА. 1409, оп. 1, д. 698, ч. 1, л. 5. . Ф.В. Ростопчина он побуждал «спешить приготовлением сколь можно скорее московской военной силы» (14. С. 89), а военное министерство обязывал максимально задействовать ополчения и рекрутские депо. Когда М.И. Кутузов, став главнокомандующим, затребовал у кн. Ал. И. Горчакова, управлявшего военным министерством, сведения о войсках, формирующихся внутри империи, и о рекрутских депо, тот ответил: «…подробнейшее по сим предметам сведение есть у г. военного министра, ибо многие по сей части распоряжения делаемы были прямо от него…» (20. Ч. 1. С. 80).

Отступая и готовясь к контрнаступлению, Барклай де Толли верил в скорую победу России. По словам его адъютанта В.И. Левенштерна, которому поручалось писать от имени главнокомандующего Царю, Барклай с первых дней войны «успокаивал Государя» и «ручался головою (в июне месяце), что к ноябрю французские войска будут вынуждены покинуть Россию более поспешно, нежели вступили туда» [524] Левенштерн В.И. Указ. соч. С. 571. . Вскоре после Смоленска, получив в Дорогобуже подкрепление из 10 тыс. смоленских ратников [525] Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. С. 179. и узнав, что Милорадович уже ведет к нему еще 15 тыс., Барклай стал готовиться к генеральному сражению. Он знал «по расспросам от пленных», что французов уже «немного больше», чем русских (20. Ч. 1. С. 88). Наполеон 25 августа имел в центральной группе 155 675 человек (39. Т. 2. С. 18–19), а обе русские армии, по данным на 29 августа, — 100 453 человека, не считая 10 тыс. ополченцев и больше 11 тыс. казаков [526] РГИА. Ф. 1263, оп. 2, д. 29, л. 270–271. 11 тыс. казаков были под Бородином (МО ИРВИО. 1913. Т. 4. Ч. 1. С. 502–503, 509, 522–523) после небольших потерь в арьергардных боях с 29 августа до 5 сентября. , т. е. всего 121,5 тыс.