Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

С этих методологических позиций и следует оценивать факт появления "свеонов" в составе русского посольства в Византии и Ингельгейме.

Вместе с тем и в советской историографии правильные в принципе определения этого посольства как миссии славянского древнерусского государства не нашли до сих пор исследовательского подтверждения. Так, М. В. Левченко по существу не внес в аргументацию ничего нового. М. И. Артамонов отмечал, что о принадлежности посольства к Киевской Руси "свидетельствует и титул главы этой Руси — каган, который невероятен для северных славян, но вполне понятен для славян среднеднепровских, находившихся под властью хазар. Принятием этого титула киевский князь заявил о своей независимости от хазар". В коллективной монографии "Древнерусское государство и его международное значение" также подчеркивалось, что древнерусское государство "стало освобождать тяготевшие к нему славянские земли от чужеземной власти каганата, а затем подчинило и его, узурпировав (как это делали позднее московские цари) титул кагана". Анализируя упоминания титула "хакан русов" в сочинениях Ибн-Русте и ал-Мукаддаси, А. П. Новосельцев отметил, что время, к которому относят руссов и их хакана восточные авторы и епископ Пруденций, "приблизительно совпадает", что говорит о принятии главой руссов титула "хакан", "дабы подчеркнуть свое могущество". Г. Г. Литаврин рассматривает посольство как начало непосредственных контактов Руси с Константинополем и попытку установить регулярные отношения между древней Русью и Византией. В. Т. Пашуто характеризует посольство как русскую славянскую дипломатическую миссию, которая подтверждает существование мирных связей между Русью и Византией {71} 71 Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений, с. 55 — 56; Артамонов М. И. Указ. соч., с. 366; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Указ. соч., с. 87, 397, 399, 407; Литаврин Г. Г. Византия и Русь в IX–X вв. — История Византии, т. II, с. 228; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси, с. 58; Lowmianski H. Poczatki Polski, s. 135. .

Данный взгляд на историю посольства нашел отражение и в общих трудах {72} 72 Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв., ч. 1, с. 74 — 75; История СССР с древнейших времен до наших дней, т. I, с. 360. .

Рассмотрим историю посольства с точки зрения дипломатической практики первой трети IX в.

Несколько слов о хронологии посольства. В Ингельгейме византийское посольство, с которым появились во франкской столице русские послы, было принято в мае 839 г. Прибыло оно туда, конечно, раньше, так как, согласно дипломатической практике раннего средневековья, прием послов осуществлялся не сразу по их прибытии в страну, а после их устройства, предварительного обмена мнениями относительно церемониала приема и т. п. Вероятно, оба посольства, проделав долгий путь от Константинополя до Ингельгейма, появились здесь ранней весной. А это значит, что русское посольство зимовало в византийской столице. Следовательно, русские послы появились в Константинополе не позднее осени 838 г. — конца навигации, ибо только водным путем посольство и могло туда попасть. Уже само длительное пребывание русских послов в Византии указывает на их определенный статус: руссы были не случайно забредшими странниками, а политической миссией, причем сроки ее пребывания в столице империи типичны для тогдашней дипломатической практики.

Каковы исторические условия появления русского посольства в Византии? Это было время, когда император Феофил вел отчаянную борьбу с Арабским халифатом и обратился за помощью к странам Европы, впервые выдвинув идею крестового похода против мусульманского мира. В 837 — 838 гг. византийское войско потерпело ряд поражений в Малой Азии, и возникла угроза арабского удара непосредственно по Константинополю. Неспокойно было и на севере. Хазары обратились к Византии с просьбой построить на Дону военную крепость (будущий Саркел), чтобы воспрепятствовать продвижению новых кочевых орд — угров {73} 73 Эта точка зрения нашла отражение в "Истории Византии" (т. II, с. 75). О борьбе с уграми как основными врагами Хазарского каганата писал также М. В. Левченко (Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений, с. 56). или оттеснивших их печенегов {74} 74 Эту точку зрения впервые высказал Ф. И. Успенский (Успенский Ф. И. Указ. соч., с. 218; ср. Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв., ч. 1, с. 75). , а возможно, опасаясь давления со стороны

Поднепровской Руси {75} 75 Иловайский Д. И. Разыскания о начале Руси, с. 156; Пархоменко. В. Указ. соч., с. 61 — 62; Sorlin I. Op. cit., p. 318 — 319; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси, с. 58. По мнению М. И. Артамонова, постройка Саркела была предпринята в ответ на появление угров и печенегов и возвышение древнерусского государства (Артамонов М. И, Указ. соч., с. 297). Д. Оболенский связывал постройку Саркела с появлением в Крыму новой византийской фемы с центром в Херсонесе, подчинением стратига Херсонеса непосредственно центральному правительству и стремлением Византии препятствовать давлению в Причерноморье и низовьях Дона неких "неизвестных варваров". Однако, верный своей норманистской концепции, он не допускал, что это были славяно-руссы (Obolensky D. The Empire and its Northern Neighbours. 516 — 1018. - Byzantium and the Slavs: Collected Studies. London, 1971, p. 492). А. Власто считал, что в 839 г. (точнее, в 838 г. — А. С.) византийское правительство попыталось "дипломатическими средствами" устранить угрозу нападений на свои владения со стороны руссов, как это имело место в конце VIII — первой трети IX в. Этим же целям способствовала и постройка Саркела (Vlasto А. Р. Ор. cit., p. 244). , которая своими морскими и сухопутными набегами в конце VIII — первой трети IX в. беспокоила границы и Византии, и Хазарии. М. И. Артамонов считал, что одного нападения новгородской рати на Сурож было достаточно, чтобы вызвать страх в Хазарии и ускорить договоренность империи и Хазарского каганата о постройке крепости. Вскоре на Дон прибыли греческие строители во главе со спафарокандидатом Петроной. Об этом подробно рассказал в X в. в своем труде "Об управлении государством" Константин VII Багрянородный. Саркел был выстроен не на речной, а на сухопутной дороге, при переправе через Дон, и должен был прикрыть Хазарию (и крымские владения Византии) с запада и северо-запада. Но попытка византийцев использовать постройку Саркела для усиления своего влияния в этом районе путем насаждения христианства встретила сопротивление хазар. Византийцы пошли на создание в Крыму самостоятельной фемы (византийской территориально-административной единицы) во главе с тем же Петроной, получившим ранг протоспафария {76} 76 Артамонов М. И. Указ. соч., с. 304, 299; Constantine Porphyrogenitus de administrando imperio. Ed. by Gy. Moravcsik; transl. by R. J. II. Jenkins (далее — De administrando imperio). Budapest, 1949, p. 183 — 184; История Византии, т. II, с. 75; Успенский Ф. И. Указ. соч., с. 218. .