Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Б. Я. Рамм рассмотрел вопрос об отношениях Руси того времени с Западом и пришел к знакомым нам выводам. Ольга приняла крещение в Киеве, а уже затем завязала церковно-политические отношения на Западе. Всю историю с направлением русского посольства к Оттону I и ответной миссией Адальберта он рассматривает сквозь призму усиления политической активности Оттона I, его стремления посредством внедрения христианства в славянских землях прибрать их к рукам. Б. Я. Рамм не дает ответа на вопрос, почему миссия Адальберта окончилась провалом, но высказывает предположение, что он пытался насильственно насадить христианство на Руси, но встретил открытое противодействие со стороны языческой партии, в результате чего дело завершилось изгнанием епископа, государственным переворотом в Киеве, отстранением Ольги от государственных дел и переходом власти в руки ее сына Святослава {714}. Однако это предположение Б. Я. Рамм не аргументирует.

В. П. Шушарин высказал мысль о том, что Адальберт был направлен на Русь в качестве "миссийного епископа", т. е. с целью обращения язычников в христианство {715}.

Г. Г. Литаврин считает, что посольство Ольги в Византию в 957 г. означало "шаг навстречу империи", что ее крещение состоялось в Константинополе, но обращает внимание на то, что уже в то время в отношениях Руси с империей появляются "черты настороженности и враждебности", которые видны в оценках Руси Константином VII и в недовольстве Ольги оказанным ей приемом. По возвращении на родину Ольга пыталась завязать переговоры с германским королем об организации христианской церкви на Руси, но до открытого разрыва с Византией дело не дошло. Русь послалатаки своих "воев" в помощь империи в 960 — 961 гг. {716}.

Вопрос о посольских контактах Руси с Византией и Германским королевством рассмотрен В. Т. Пашуто. Согласно его точке зрения, цель поездки "княгини-христианки" (а это значит, что она приняла обряд крещения ранее, в Киеве) заключалась в желании Ольги "ввести на Руси христианство, но добиться этого ей не удалось". Самое большее, что она получила, — имя императорской "дщери" и благословение патриарха.

Недовольство княгини поездкой и ее посольство к Оттону I были вызваны неудачей христианизировать Русь и игрой Константина VII на печенежско-русских противоречиях. В. Т. Пашуто считает, что Ольга подтвердила и "расширила" договор 944 г., получила богатые дары (согласно летописным данным). Преподнесенные ей и ее свите денежные суммы автор вслед за Д. В. Айналовым рассматривает как посольское содержание. Описав приемы русской княгини во дворце, В. Т. Пашуто подчеркнул отклонения от церемониала подобных приемов. Что касается отношений с Германским королевством, то они, по его мнению, были настолько тесными, что, потерпев неудачу в христианизации Руси Византией, Ольга обратилась по этому же вопросу к Оттону I. В. Т. Пашуто допускает, что ее политика на Западе преследовала цель оказать давление на Византию, а это предопределило неудачу миссии Адальберта, который действовал на Руси "осмотрительно" {717}.

М. Б. Свердлов поддержал существующее в историографии мнение о том, что миссия Ольги в Византию была делом сугубо политическим, а на Запад она обратилась за помощью в деле организации церкви, поскольку в Киеве уже существовал церковный причт, имелись богослужебные книги. Нужен был епископ. Византия отказала в этом Руси, и к тому же русскую княгиню жестоко обидели при константинопольском дворе, приняв ее по ритуалу обычного посольства, а не владетельной особы. Поддерживает М. Б. Свердлов и точку зрения о государственном перевороте, совершенном языческой дружиной в пользу Святослава, в результате чего Адальберт и был изгнан из Киева. Обращение на Запад русского двора, по его мнению, было средством давления на Византию {718}.

М. А. Алпатов на основании сведений западных хронистов о контактах Руси и Германского королевства сделал вывод, что цель посольства Ольги к Оттону I — "установить политические связи с империей" после обид, нанесенных ей в Византии. Адальберт оказался ненужным. Неудачу контактов с Западом он объяснял и сопротивлением русской языческой партии. М. А. Алпатов полагал, что внешняя политика Ольги потерпела крах и она была вынуждена уступить языческой партии во главе со Святославом {719}.

В зарубежной историографии XIX в. отмечалось, что участницей событий была русская княгиня, а не королева ругов {720}.

В 30-х годах XX в. данной проблемы касались А. А. Васильев и И. Свеньцицкий. А. А. Васильев, в частности, указал, что хотя Ольгу принимали в Византии так же, как арабских послов, но сам уровень приема был необычайно высоким, поскольку арабские посольства "считались для империи X в. чрезвычайно важными". И. Свеньцицкий обратил внимание, что крещение Ольги в Константинополе чрезвычайно возвысило государственный престиж руссов, сблизило Русь и Византию и дало ей право вести с империей равноправный разговор, как это продемонстрировали руссы, дав гордый ответ византийским послам в Киеве {721}.

А. Боак подчеркнул, что визит Ольги в 957 г. стал возможен лишь на основе действия русско-византийского договора 944 г. Русская княгиня, по его мнению, крестилась ранее в Киеве, а затем приняла высочайшее приглашение от императора и императрицы и оставалась в Константинополе значительное время. Ее поездка способствовала развитию мирных отношений между странами и открыла путь для миссионерской деятельности греческой церкви на Руси {722}.

Затронул интересующий нас вопрос и Ф. Дворник. Он повторил версию о крещении Ольги в Византии на основании данных продолжателя Регинона, Скилицы и Зонары и напомнил об аналогии в этом смысле Болгарии 60-х годов IX в. и Руси середины X в. {723} Мысль о колебаниях церковной, а следовательно, и внешней политики Ольги между Востоком и Западом и борьбе Оттона I и Византии за влияние на Русь, а также о языческой оппозиции этой политике со стороны Святослава и его дружины Ф. Дворник выразил в своих позднейших работах {724}.

Особое место в зарубежной историографии занимают статьи югославского византиниста Г. Острогорского "Византия и киевская княгиня Ольга" и греческого историка В. Фидаса "Киевская княгиня Ольга между Западом и Востоком". Первая по существу посвящена доказательству чрезвычайно высокого уровня приема русской правительницы в Константинополе. Об этом, по мнению Г. Острогорского, говорит ряд фактов: посещение императрицы, встреча в кругу императорской семьи, беседа с императором сидя и т. п. В. Фидас приходит к выводу, что и русская летопись, и Константин VII описали один и тот же визит Ольги в Константинополь, но летопись допустила ошибку в хронологии. Ольга посетила Византию с целью добиться от греков новых торговых привилегий. Ее крещение носило частный, а не государственный характер, так как данные русской летописи указывают на серьезную оппозицию введению на Руси христианства в то время со стороны Святослава и княжеской дружины. В. Фидас верен сложившейся концепции о том, что Ольга выбирала политический (именно политический, а не религиозный) курс между Западом и Востоком {725}.