Джон Эплби - Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы

Механизм обеспечения выполнения Иоанном положений хартии представляется невнятным во многих отношениях, а в некоторых аспектах — неудобным и неработоспособным. Однако следует помнить, что Великая хартия вольностей — это беспрецедентный эксперимент, призванный заставить короля соблюдать закон. Бароны достаточно хорошо знали Иоанна и понимали, что ничего не добьются, только вынудив Иоанна поставить свою печать на хартии и поклясться ее выполнять, даже в присутствии множества свидетелей. Немедленное низложение короля — хотя подобные прецеденты были до Норманнского завоевания, — вероятно, представлялось им в тот момент слишком радикальной мерой. Может быть, они опасались, что общественное мнение их не поддержит. В стране не было претендента на престол, которого она могла бы принять как короля, а любая другая форма правления, кроме монархии, была настолько далека от их опыта и современной политической теории, что никому не приходила в голову. Более того, Иоанн находился под защитой папы, его феодального сеньора, и был крестоносцем, а значит, умеренная партия, возглавляемая, несомненно, Стефаном Лэнгтоном и имевшая большой вес, не могла принять такого варианта развития событий.

А значит, нельзя не отдать должное предприимчивости и изобретательности в области административного управления, а также умеренности баронов, которые сумели создать столь новую для своего времени схему. Угроза перехода к открытому насилию — последнему средству, — вероятно, рассматривалась ими не как вариант развития событий, а как средство убедить Иоанна, что они не остановятся ни перед чем и что вся страна поможет им заставить его исправить содеянное. А состав комитета убедил Иоанна, что они легко не уступят. Из двадцати пяти баронов, которых перечислил Матвей Парижский, только два — Вильгельм де Форс, граф Омаль, и Вильгельм д’Альбини, граф Арундела, — были среди сторонников Иоанна. Четырнадцать человек — Роберта Фицуолтера, Эсташа де Весси, Ричарда Перси, Роберта де Роса, Сэйра де Квинси, Гилберта де Клэра, Роджера и Гуго Биго, Уильяма Маубрейя, Роберта де Вера, Уильяма Маллета, Уильяма Маршала-младшего, Уильяма Хантингфилда и Джона де Ласи — Роджер Вендоверский назвал лидерами баронской партии.

Статья 62 прощает «всякое зложелательство, ненависть и злобу, возникшую между нами и вассалами нашими, клириками и мирянами, со времени раздора… Кроме того, все правонарушения, совершенные по поводу этого раздора от Пасхи года царствования нашего шестнадцатого до восстановления мира» король Иоанн тоже простил.

В заключительной статье сказано: «Мы желаем и крепко наказываем, чтобы английская церковь была свободна и чтобы люди в королевстве нашем имели и держали все названные выше вольности, права, уступки и пожалования надлежаще и в мире, свободно и спокойно, в полноте и в целости для себя и для наследников своих». И завершает хартию следующая фраза: «Дано рукою нашею на лугу, который называется Раннимед, между Виндзором и Стейнсом, в пятнадцатый день июня, в год царствования нашего семнадцатый».

Переговоры, касающиеся хартии, шли с понедельника 15 июня до пятницы 19 июня. Когда они завершились, обе стороны остались в состоянии настороженной бдительности: король — в Виндзоре, бароны — в Лондоне. 19-го Иоанн послал письма всем шерифам, лесничим, бейлифам и другим чиновникам. В них он объявил, что милостью Божьей между ним, его баронами и свободными людьми установился прочный мир. Это явствует из копий хартии, которые он им разослал. Король приказал, чтобы хартию публично зачитали в каждом округе бейлифа и строго соблюдали. Шерифам было приказано обеспечить, чтобы все повиновались двадцати пяти баронам в случаях, упомянутых в хартии. Соответствующая клятва должна быть принесена в том месте и в то время, которое назначат бароны. Когда соберется следующий суд графства, следует избрать двенадцать рыцарей, чтобы расследовать все злоупотребления королевских чиновников.

Иоанна немедленно осадила толпа претендентов на земли и замки, которых он, по их заверениям, незаконно их лишил. Но только король не позволил втянуть себя в новую склоку. Он ответил, что все заявители должны поддержать свои претензии свидетельствами достойных доверия людей, и назначил день — 16 августа, — когда все их претензии будут заслушаны в Вестминстере. Однако он вернул лондонский Тауэр и замок Рочестер архиепископу Кентерберийскому, который имел на них право согласно установившейся традиции.

Он также освободил нескольких заложников и вернул некоторые замки их владельцам, как показывают следующие письма от 21 июня:

«Король констеблю Нортгемптона: приветствия. Мы повелеваем тебе без задержки доставить Генри, сыну графа Дэвида, подателя этого письма, всех заложников того же графа Дэвида, которые находятся под твоей опекой».

«Король Сэйру, графу Винчестера: приветствия. Мы повелеваем тебе, как только граф Дэвид присягнет нам на верность, вернуть ему его замок в Фотерингей, который мы поручили твоим заботам. Если, волею случая, он умрет до того, как присягнет нам на верность, ты передашь замок нам».

23 июня король написал Гуго де Бове, командиру наемников, которые ждали распоряжений в Дувре. Иоанн велел ему не задерживать солдат, а незамедлительно отправить их домой — на другую сторону канала. Он также проинформировал об установлении мира в королевстве Стефана Херенгода и велел ему не собирать больше штрафов из-за баронского восстания, вернуть деньги, которые он мог собрать после достижения окончательных договоренностей 19-го, и освободить всех пленных и заложников, взятых во время беспорядков.

Действовал ли Иоанн в это время по чистой совести и с честными намерениями, сказать невозможно. Имеющиеся свидетельства предполагают, что да. В любом случае, сразу после того, как он приложил свою печать к хартии, он предпринял ряд шагов к выполнению тех ее положений, для которых было достаточно одного только его приказа. Его письмо, распускающее иностранных наемников, — лучшее подтверждение его уверенности в том, что кризис миновал и непосредственной опасности больше нет.

Другим признаком его убежденности в том, что мир наконец достигнут, является тот факт, что он начал собирать драгоценности, которые ранее поместил для сохранности в разные религиозные учреждения. Вещи, упомянутые в приведенной ниже расписке, может быть не самые ценные, показывают, что Иоанн любил украшать себя.

«Король всем и пр. Да будет известно, что в пятницу, следующую за днем рождества святого Иоанна Крестителя, мы получили в Винчестере из рук Николая, каноника Уолтхэм-Эбби, 13 серебряных чаш общим весом 50 марок и 3 унции с половиною, одну брошь с 6 сапфирами и 6 гранатами, и еще одну брошь с 3 сапфирами и 3 гранатами и разными другими камнями, и третью брошь с 2 сапфирами, 4 гранатами, 2 жемчужинами и небольшой бирюзой, и четвертую брошь с 2 сапфирами, 4 гранатами, 2 жемчужинами и другими мелкими камнями, и пятую брошь с маленькими сапфирами и маленькими гранатами, и шестую брошь с 8 зелеными яшмами. Также один ремень из гладкой черной кожи, которым король должен подпоясываться, и еще один ремень из красной кожи с маленькими изображениями льва, и третий ремень из резной красной кожи, и четвертый ремень из красной кожи с камнями на пряжке и язычке с рельефными частями, и пятый ремень из красной кожи с 11 зелеными яшмами, и шестой ремень из черной кожи с камнями на пряжке и частях ремня. Все это было доверено аббату, приору и монастырю Уолтхэма для сохранения по нашему приказу, и в качестве свидетельства этого мы изготовили настоящее письмо. Засвидетельствовано мною лично в Винчестере в двадцать седьмой день июня семнадцатого года нашего правления».