Джон Эплби - Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы

Иоанн счел эту попытку возвысить брата Стефана Лэнгтона очередной интригой баронской партии. Он знал, что, если у каноников все получится, это станет большим успехом баронской партии и Стефана Лэнгтона. Он немедленно отправил гонцов к папе с протестом. Те заявили, что Стефан Лэнгтон всячески помогал баронам в их мятеже против короля и, если Симон станет архиепископом Йоркским, два примаса смогут уничтожить мир в королевстве. Они сообщили папе, что Уолтер Грей будет намного предпочтительнее на этой должности.

Прислушавшись к протестам Иоанна, Иннокентий 13 сентября отказался одобрить избрание Симона Лэнгтона, объявил выборы недействительными и велел каноникам Йорка послать представителей в Рим, чтобы провести выборы в его присутствии и по его совету. Если таким образом можно избрать архиепископа Кентерберийского, значит, архиепископа Йоркского тоже.

Существовал еще более мощный и грозный духовный меч, который можно было применить против баронов, и папа любезно вложил его в руки короля. В письме, адресованном Питеру де Рошу, епископу Винчестера, аббату Рединга, и Пандульфу, Иннокентий обвинил архиепископа Кентерберийского и некоторых епископов в пренебрежении делом Крестовых походов, мандатами апостольского престола и их собственными клятвами верности. Они не помогали королю против возмутителей спокойствия, а, напротив, оказывали помощь этим самым возмутителям спокойствия или даже участвовали в их заговорщической деятельности.

Эти люди, объявил папа, хуже сарацин, потому что пытаются свергнуть с трона человека, который собирается прийти на помощь Святой земле. Поэтому Иннокентий наложил наказание отлучения на всех нарушителей спокойствия короля и Английского королевства, вместе с их соратниками и помощниками, а на их земли — интердикт. Он строго-настрого приказал архиепископу и его епископам обнародовать это наказание по всей Англии каждый воскресный и праздничный день, под колокольный звон и при зажженных свечах, пока нарушители не получат прощение короля за свои проступки и не вернутся на его службу. Если кто-то из епископов не подчинится этому приказу, он должен быть отстранен от должности, а его подчиненные — освобождены от обязанности ему подчиняться.

Никто из епископов не обратил особого внимания на эту буллу об отлучении, а Стефан Лэнгтон не обнародовал ее в своей провинции. Питер де Рош и Пандульф, которым было поручено Иннокентием проследить за выполнением его приказов, прибыли к архиепископу, чтобы выяснить, почему он не подчинился. Они обнаружили Стефана Лэнгтона на борту корабля, готового к выходу в море. Прелат направлялся на IV Латеранский собор, который должен был начаться 1 ноября. Повинуясь воле папы, они приказали ему, чтобы он поручил викарным епископам выполнить все, что предписано папой.

Кардинал ответствовал, что о наказании баронов ему известно, но он не стал его обнародовать и не поручал сделать это викарным епископам, пока не переговорит с верховным понтификом. Папа предусмотрел такую вероятность развития событий и наделил соответствующими полномочиями Пандульфа и Питера де Роша. Они объявили о временном отстранении от должности архиепископа, запретили ему входить в церковь и служить мессу.

Стефан Лэнгтон покорно принял наказание и отправился в Рим, как отстраненный от должности прелат, которому запрещено выполнять свои обязанности. Он оказался в немилости у папы, которому был обязан своим возвышением, его ненавидел король, которому он был обязан своим унижением. Также он был дискредитирован в глазах духовенства. И ему, как преемнику святого Августина, нечего было предъявить в свое оправдание. За его спиной осталась страна, раздираемая гражданской войной, и над ним нависло обвинение в ее разжигании. Ему на пятки наступали представители короля, аббат Бьюли и два рыцаря, Томас Хардингтон и Джеффри Кроукомб, которые должны были представить жалобы их хозяина на примаса.

Против Иоанна уже использовалось такое духовное оружие, как интердикт и отлучение, и он точно знал, насколько малоэффективно оно для толстокожих людей. У некоторых его баронов была на удивление толстая кожа — как у него самого, — и против них он готовился использовать материальный меч. В июле и августе он переезжал из одного королевского замка в другой, желая лично удостовериться в их готовности. 1 сентября прибыл в Дувр и провел месяц там и в Кентербери, готовясь к прибытию в Михайлов день иностранных наемников, нанятых Гуго де Бове и другими доверенными лицами.

Тем временем по стране циркулировали самые разные, порой совершенно дикие рассказы о нем. Возможно, их распространяли бароны, чтобы усилить общую нестабильность. Одни говорили, что он стал рыбаком, другие — купцом или пиратом. Также ходили слухи, что он стал вероотступником. Некоторые были убеждены, что король утонул. Даже, как правило, хорошо информированный Роджер Вендоверский утверждает, что король три месяца скрывался на острове Уайт, где вместе с моряками жил под открытым небом.

Перед Михайловым днем в страну начали прибывать наемники. «Из Пуату и Гаскони прибыли Саварик де Молеон и Жоффруа и Оливье де Бутвиль с множеством рыцарей и солдат, и обещали преданно служить королю. Из Лёвена и Брабанта прибыли Уолтер Бак, и Жерар, и Годешаль де Сосейн с тремя батальонами солдат и арбалетчиков, жаждавших человеческой крови. Из Фландрии и других провинций прибыло много людей, желавших получить собственность других людей, и они дали королю Иоанну надежду».

Эти наемники — их обычно называют брабантцы — были отбросами общества и бедствием Европы. Набранные из низших слоев общества, они грабили, разрушали и мародерствовали везде, где только появлялись, оставляя после себя только руины. Они привнесли элемент хладнокровной жестокости в средневековую войну, что приводило в ужас их современников, большинство из которых соблюдали кодекс рыцарской чести и сражались так, словно бой являлся всего лишь рыцарским турниром. Наемники оказались настолько бесчеловечными, что III Латеранский собор запретил христианским правителям их нанимать.

Гуго де Бове собрал внушительную армию и отплыл из Кале. Его корабли потерпели крушение во время сильного шторма. Тело Гуго выбросило на берег в Ярмуте. Так он утвердил свое право на Суффолк, который Иоанн обещал ему в награду за помощь. Берега вокруг Ярмута были завалены телами утонувших солдат, их жен и детей, и пошел слух, что Иоанн задумал выдворить из страны или уничтожить англичан и отдать английские земли чужеземцам. Если верить Роджеру Вендоверскому, их было больше сорока тысяч, и их всех пожрали хищные рыбы и птицы. Когда новость об этой катастрофе дошла до Иоанна, он обезумел от ярости и разочарования и в тот день даже отказался от пищи.