Федор Синицин - Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945

Созданное в Прибалтике самоуправление подавалось нацистскими властями как некая форма национальной государственности Литвы, Латвии и Эстонии. Однако предоставленное прибалтам «самоуправление» не должно было превратиться в независимость. Поэтому в этих регионах оккупанты также вели борьбу с местными национальными активистами [1578].

В Прибалтике германские власти использовали особую разновидность пропагандистских акций — «протесты» против отдельных шагов советского руководства. В ноябре 1943 г. были организованы «кампании протестов» против речи И. В. Сталина, произнесенной 6 ноября 1943 г., в которой он перечислил Литву, Латвию и Эстонию в числе территорий СССР, которым предстояло освобождение со стороны Красной армии [1579], а также против решений состоявшейся в октябре 1943 г. Московской конференции союзников [1580]. Особое внимание германской пропаганды в Прибалтике, принимая во внимание надежды народов этого региона на «западные демократии», было также обращено на дискредитацию Великобритании и США [1581].

С августа 1942 г. по январь 1943 г. вермахт вступил на этнические территории народов Северного Кавказа — были оккупированы полностью земли адыгейцев, черкесов, кабардинцев, карачаевцев, балкарцев и частично — осетин, ингушей и ногайцев. Нацистская пропаганда провозгласила, что германские войска действуют на Кавказе «не как во враждебной стране, а как среди союзников». Подчеркивалось, что «с кавказскими народами у Гитлера — особая дружба» [1582].

В целом германская национальная политика на оккупированной территории СССР во второй период Великой Отечественной войны с советской стороны совершенно справедливо была воспринята как «маневрирование по отношению к населению… и даже заигрывание с ним». Тем не менее истинная цель нацистской Германии — «управлять другими народами» [1583]— не была пересмотрена, как и не было в целом изменено реальное отношение оккупантов к народам Советского Союза. Г. Гиммлер в 1943 г. опять назвал население «восточного пространства» «зверолюдьми» [1584], а славян — «смесью народов из низших рас с вкраплениями нордической крови, не способной к поддержанию порядка и к самоуправлению» [1585]. Пропагандистские материалы, предназначенные для военнослужащих вермахта, утверждали, что жители СССР — это «механизированные рабы» [1586].

Причина заигрываний с населением оккупированной территории заключалась не в реальном изменении отношения к народам СССР, но исключительно в «сохранении и использовании ресурсов занятых областей». Привлечение населения на свою сторону для германских властей означало прежде всего «безопасность тыловых коммуникаций и драгоценную рабочую силу», облегчение «борьбы против Красной армии и московских банд», достижение победы и «сохранение драгоценной немецкой крови». Такие утверждения не скрывались от населения Германии и военнослужащих вермахта [1587].

Заключительный период Великой Отечественной войны характеризовался последними попытками нацистов мобилизовать население оккупированной территории СССР на борьбу с Советским Союзом. С этой целью оккупационные власти развивали и создавали новые антисоветские коллаборационистские организации. Так, в марте 1944 г. в Бобруйске был создан «Союз борьбы против большевизма» [1588].

Ввиду наступления и побед Красной армии нацисты разжигали страх перед советскими войсками — и на оккупированной территории СССР, и среди европейских сателлитов, и в самой Германии. На оккупированной территории Советского Союза распространялись лживые слухи о жестоком и бесчеловечном поведении Красной армии в освобожденных ей местностях (равно как в Европе политиков и обывателей запугивали грядущей «большевизацией»). В Латвии нацистская пропаганда распространяла слухи, что «русские в Риге камня на камне не оставят, все будет сожжено», в освобожденной части Эстонии «у всех эстонцев на лбу выжжена буква „Э“ и что большевики всех в Сибирь увозят, а маленьких детей бросают на горячую плиту или в пруд, потом в этот пруд бросают свиные пузыри, и те дети, которые сумеют схватить пузырь, могут спастись». Разжигание страха перед возвращением советской власти служило склонению населения к уходу вместе с германскими войсками, что подавалось нацистами как забота обо всех, «кто искренне и бесповоротно связал свою судьбу с судьбой великой семьи европейских народов» [1589].

Переломным моментом в использовании национального фактора в нацистской политике должна была стать состоявшаяся 16 сентября 1944 г. встреча Г. Гиммлера и А. А. Власова, на которой первый дал официальное согласие на создание «русского правительства» [1590]и «русской армии» в составе двух дивизий, взамен чего выдвинул следующие условия: борьба с большевизмом, после победы над которым Россия должна была быть восстановлена в границах до сентября 1939 г., отказ от Крыма, широкая автономия для казаков и национальных меньшинств [1591]. Согласно этой договоренности, 14 ноября 1944 г. в Праге, как в последней из не освобожденных Красной армией славянских столиц, было провозглашено создание «Комитета освобождения народов России» (КОНР) [1592]. В КОНР, кроме русских по национальности, входили также украинцы, белорусы, представители народов Кавказа и Средней Азии [1593]. В конце 1944 г. нацисты создали украинский аналог КОНР — «Украинский национальный комитет» (УНК). В воззвании УНК, изданном 17 марта 1945 г. в Веймаре, была провозглашена «борьба за независимость Украины» [1594]. В Белоруссии в начале 1944 г. оккупанты приступили к созданию «Белорусской националистической партии». В середине мая 1944 г. были проведены ее организационные съезды в Полоцке и Витебске [1595].

В Литве оккупанты пропагандировали «местное самоуправление», которое на деле являлось «внешним представителем немецкой гражданской администрации». Предписывалось пресекать «всякое вмешательство в дела литовского самоуправления», что означало бы «нарушение интересов германского управления». В июне 1944 г. германское управление пропаганды разработало устав Союза жертв большевистского террора, который был утвержден Генеральным комиссаром Литвы Т. А. фон Рентельном. Эта организация 22 июня 1944 г. провела митинг «против большевизма» и осуществляла «антибольшевистскую пропаганду среди населения». Нацистские власти подчеркивали, что «это первая политическая организация в Литве». 20 февраля 1945 г. в Потсдаме был создан Латвийский национальный комитет (ЛНК). 19 марта 1945 г. в Лиепае была проведена торжественная церемония вступления на должность главы ЛНК командующего латышскими войсками СС группенфюрера Р. Бангерскиса. В своей речи Р. Бангерскис сказал: «Благодаря мужеству латышских легионеров и усердию народа сейчас снова создана возможность урегулирования государственных дел. Целью является свободная и независимая Латвия» [1596]. Тем не менее никакой существенной деятельности ни КОНР, ни созданные в заключительный период войны украинские, белорусские и прибалтийские коллаборационистские структуры так и не успели развить.