Алексей Лобин - Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

2 февраля 1514 г. Шнитценпаумер прибыл в Москву. В ходе длительных переговоров был составлен проект союзного договора, хотя по инструкциям имперский посол должен был только добиться намерений Василия III вступить в широкую коалицию. Может быть, посла ловко переиграли российские дипломаты, либо Шнитценпаумер проявил излишнее рвение, но проект договора с обязательствами каждой стороны не мог в любом случае устраивать императора.

По договору устанавливался как наступательный, так и оборонительный союз против всех врагов, а объявление войны «предоставлялось произвольному усмотрению того или другого союзника, причем самый факт открытия военных действий одним из них уже eo ipso обязывал другого принимать в них участие, коль скоро этот последний извещен был об этом со стороны первого или другим путем получил соответствующее известие» . [423] Там же. С. 11.

Вместе с русскими послами Дмитрием Ласкиревым и дьяком Елизаром Суковым имперский посол 7 марта отправился в Вену для ратификации договора.

Надо отдать должное польской разведке, которая достаточно верно и оперативно доложила Сигизмунду о готовящейся коалиции. Польша поспешила отправить к императору посольство Рафаила Лещинского с богатыми дарами, но успеха оно не имело. Также неудачно прошли действия посредника — короля Венгерского Владислава.

Но хитрый «цесарь» все-таки решил не связывать себя оговоренными обязательствами по отношению к Василию Иоанновичу. К «Иванову дню» (24-го июня) 1514 года императорские войска должны были выступить против Польши, тем самым связать её боевыми действиями и не допустить оказания помощи Великому княжеству Литовскому. Но война так и не состоялась, а наемники ( «stipendiarii» ) и добровольцы ( «охочие» ) из Польской Короны в скором времени пополнили войско Константина Острожского. Таким образом, еще задолго до Оршанской битвы Максимилиан не проявлял желания самому участвовать в кампании, предоставив эту возможность союзникам…

В это время государь Василий III, наивно доверяясь клятвенным заверениям Шнитценпаумера о совместных действиях против Ягеллонов, выступил в третий Смоленский поход.

На императорском совете в Вене дипломаты Максимилиана придумали ещё один остроумный ход. Император клятвенно подтверждал обещания, изложенные в грамоте, но с существенной оговоркой: он имеет право переменить её впоследствии на другую, вполне тождественную с первой, за исключением некоторых изменений в содержании и форме. [424] Там же. С. 8–9; Uebersberger Н. Österreich und Russland seit dem ende des 15. jahrhunderts: Auf veranlassung seiner Durchlaucht des fursten Franz von und zu Liechtenstein dargestellt. S. 84–86. Но изменения были значительные: вместо чётких пунктов о совместной войне против Ягеллонов предлагалось прежде всего попытаться мирным путем склонять польского короля к удовлетворению требований союзников, и только в случае его отказа от исполнения этих требований открыть военные действия . И 4-го августа 1514 года в городе Гмундене русским послам была вручена пергаментная грамота, скрепленная золотой печатью, после чего оба посольства отправились в Россию.

17 декабря имперские послы были приняты государем в Москве. После ознакомления с «гмунденовской» редакцией Василий Иоаннович категорически отказался от такой неожиданной метаморфозы в содержании грамот. Мало того, что титулы в документе были прописаны неправильно (а в Москве всегда с пристальным вниманием относились к титулатуре), так еще и условия обоюдного соглашения были скорректированы. Поэтому вопрос о перемене грамот остался нерешенным.

Таким образом, не результаты Оршанской битвы, а попытка императора через своих послов Я. Ослера и М. Бургшталлера, прибывших в декабре 1514 г. внести изменения в текст договора, фактически привела к «заморозке» русско-австрийского союза.

Королевская посольская служба, отслеживающая русско-имперские переговоры, не знала об изменениях в договоре и не могла догадываться о последствиях поправок к соглашению, внесённых по инициативе Максимилиана. Объективно говоря, даже если бы битва под Оршей не состоялась, подписание русско-австрийского договора в «гмунденовской» редакции августа 1514 г. вряд ли произошло бы.

Тем не менее, при Дворе Ягеллонов искренне считали, что результаты битвы прямым образом повлияли на разрыв габсбургско-московского союза. Серьезный внешнеполитический эффект имели не столько последствия самой битвы, сколько пропагандистская деятельность ягеллонской дипломатии.

Известный польский историк Иероним Граля отмечает: «Начинания ягеллонской дипломатии были в то же время рассчитаны на дискредитацию союза, подрыв веры венского двора и его сателлитов в пользу союза с якобы окончательно покоренным монархом, на подчеркивание действительной мощи его победителя и создания среди европейских монархов климата доброжелательности в отношении христианского монарха, в одиночку спасшего латинский мир от вторжения “врагов святой римской церкви ”» . [425] Граля И. Мотивы «оршанского триумфа» в ягеллонской пропаганде // Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма: Чтения памяти В. Б. Кобрина. М., 1992. С. 46.

Император Священной Римской Империи Германской нации Максимилиан вел, как всегда, двойную игру. Не дожидаясь известий из Московии от своих послов Я. Ослера и М. Бургшталлера (которые вернулись в Вену весной 1515 г.), цесарь направил для ведения переговоров с Сигизмундом венского бургомистра Куспиниана. [426] Бауер В. В. Сношения России с императорами Св. Римской Империи в конце XV и нач. XVI в. // Лекции по новой истории проф. В. В. Бауера, подготовленные к печати, редактированные и изданные графом А. А. Мусин-Пушкиным. Т. II. СПб., 1888. С. 524. Еще осенью 1514 г. доктор Куспиниан ездил в Венгрию в качестве поверенного Максимилиана для проведения переговоров о брачных договорах. Именно через него император передал согласие о начале переговоров с Сигизмундом при участии венгерского короля Владислава ( Liske X. Der Kongress zu Wien im Jahre 1515 // Forschungen zur deutschen Geschichte. VII, 1867. S. 478, 481). Со стороны польского короля был направлен Христофор Шидловицкий. При посредничестве венгерского короля после долгих совещаний было достигнуто соглашение о проведении съезда в Пресбурге, куда для решения всех спорных вопросов должны были явиться короли Польский и Венгерский, император, а также… «послы московского князя и магистра Пруссии» ( «prefatos Moscovie dux et magister Prussie» ). [427] Responsum a Vladislao, Rege Hungsrie… // AT. T. III. № CCXXIX. P. 166–167.

Многочисленная переписка по проведению съездов свидетельствует, что ни глава Ордена, ни Василий III всё же не были информированы о намерении Максимилиана провести переговоры со всеми конфликтующими сторонами. [428] AT. T. III. № DXIX–DXXIII, DXXV–DXXXII. P. 382–396.