Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Большую пользу нацистской партии приносили те идеологические менеджеры, которые занимали важные посты в координационных центрах, осуществлявших политическое взаимодействие монополистической буржуазии. Таким был, например, управляющий берлинским «Национальным клубом» принц Карл фон унд цу Лёвен-штайн (брат вышеупоминавшегося Ганса фон унд цу Лё-венштайна, который установил контакт между Кирдорфом и Эльзой Брукман). К этой же категории принадлежал и пользовавшийся доверием рурских магнатов редактор экономических отделов печатных органов крупной буржуазии Отто Дитрих, зять издателя газеты «Рейниш-Вест-фелише цайтунг», шеф гитлеровской прессы с 1931 г.

Растущий интерес рурских промышленников к Гитлеру был виден не в последнюю очередь и по увеличению числа слушателей его докладов, которые он произносил перед «виртшафтсфюрерами» и их уполномоченными. Если на его первом докладе в июне 1926 г. присутствовало всего 40 человек, то в декабре 1927 г., когда он снова выступал в Эссене, уже 600. При этом еще раз подчеркнем, что тогда они отнюдь не являлись безоговорочными сторонниками фашизма. Внимая речам нацистского главаря, промышленники вовсе не давали оглушить себя, как мелкие буржуа, обрушивавшимся на них водопадом слов. Нет, они оставались трезвыми коммерсантами, которые предварительно все взвешивают и калькулируют, и свое дальнейшее отношение к нацистской партии они ставили в зависимость от того, докажет ли она свою пригодность для осуществления их целей. По данной причине большинство из них еще не делали окончательной ставки на Гитлера и его сообщников.

На это и упирает буржуазная историография, желая затушевать факт поощрения фашизма крупными капиталистами ссылкой на то, что некоторые из них тогда поддерживали политических конкурентов НСДАП из реакционно-консервативного лагеря или же наряду с нацистами оказывали содействие и другим правым политическим силам. Это лишь подтверждает способность преобладающей части германской крупной буржуазии политически маневрировать. Однако неопровержимым остается факт, что гитлеровский фашизм еще до своих крупных избирательных и массово-политических успехов нашел в конце 20-х годов благожелательный отклик у наиболее активных хозяев монополий. Оказанная ими поддержка и позволила нацизму (разумеется, при определенных обусловленных конъюнктурой общеполитических предпосылках) превратиться в массовое движение.

Именно эту взаимосвязь особенно упорно оспаривают буржуазные историки. Меняя местами причину и следствие, они изображают дело так, будто только приток голосов миллионов «маленьких людей», поданных за нацистскую партию на выборах, и побудил всемогущих промышленных боссов жертвовать свои миллионы в пользу Гитлера. Поэтому буржуазные историки утверждают, будто крупные капиталисты начали финансировать НСДАП лишь после 1930 г., т. е. после первого внушительного успеха нацистов на выборах. Но даже в этом случае некоторые из них заявляют, что, мол, «нельзя правильно оценить, какую именно роль сыграли деньги в политических решениях 1932 г.», и делают вывод: «Денежные пожертвования промышленности никоим образом не заслуживают того интереса, который им уделяется (марксистскими. — В. Р.) историками» 28. Однако приводить доказательства своего утверждения они избегают 29.

Само собой разумеется, кредиторы фашистской партии из числа крупных капиталистов, а также сами нацистские главари были заинтересованы в том, чтобы максимально сохранить в тайне свои связи, и весьма ловко умели (кстати, это и до сих пор хорошо умеют делать в ФРГ в производственных архивах крупных концернов) уничтожать следы денежных субсидий.

Идентичность фашистской программы с целями наиболее агрессивных кругов монополистического капитала; персональные и организационные контакты между нацистским руководством и крупной индустрией; связь между усиленным поощрением фашизма крупным капиталом и массово-политическими успехами нацистов; огромные, лишь частично известные и приблизительно определяемые с 1930 г. расходы НСДАП (70–90 млн. марок 30в год), ни в коей мере не соответствующие финансовым возможностям рядовых «партайгеноссен», — все это указывает на взаимосвязь между монополистическим капиталом и фашизмом. Замалчивание финансирования нацистской партии крупным капиталом, к которому прибегает, например, один из видных исследователей фашизма, историк ФРГ Карл Дитрих Брахер, в своей книге «Германская диктатура», равнозначно сокрытию истинного положения дел.

Хотя твердо установлено, что денежные ассигнования крупных капиталистов на НСДАП (именно потому, что нацистское руководство давало все новые и новые доказательства своей пригодности) с 1930 г. резко возросли, фашисты еще с 1929 г. располагали средствами, достаточными для того, чтобы заложить в виде многочисленных газетных и книжных издательств, новых казарм штурмовиков, своих вновь созданных организаций врачей, юристов, учителей и т. п. тот фундамент, на котором потом, когда разразился мировой экономический кризис, выросло многомиллионное нацистское движение.

Попутно заметим, что с этого времени заметно улучшилось и личное финансовое положение Гитлера. В 1928 г. он купил себе комфортабельную виллу в Берхтесгадене, которую прежде снимал на летние месяцы. Ведение хозяйства в ней он предоставил своей сводной сестре Ангеле Раубаль, которая вместе с двумя взрослыми дочерьми переехала на этот альпийский курорт в Баварии. На службе у него состоял личный шофер — единственный человек, посвященный в амурные дела нацистского главаря, обычно носившие характер кратковременных связей. Гитлер нанял и посыльных для своей городской квартиры — роскошных апартаментов из девяти комнат на мюнхенской площади Принцрегентплац. В одной из комнат он поселил дочь сестры — 20-летнюю племянницу Гели, сделав ее своей любовницей. В 1931 г. она покончила самоубийством: «дядя Альф» не давал ей житья своей ревностью да к тому же требовал от нее невыполнимого (поскольку она не обладала никаким талантом) — стать оперной примой в духе древнегерманских образов вагнеровских опер. Некоторое представление о моральном облике Гитлера дает и тот факт, что его очередная любовница, Ева Браун, была на 22 года моложе его и уже после кратковременного знакомства с ним в 1932 г. пыталась покончить самоубийством.

О финансировании НСДАП после 1927 г. говорит и продвижение фашизма в Берлине, чему способствовала равнозначная прямому благоприятствованию позиция республиканских властей по отношению к этой воинствующей партии правого экстремизма. Гитлеру и его сообщникам было ясно: раздуваемое ими движение они смогут впечатляющим образом представить как своим покровителям и кредиторам, так и своим сторонникам в качестве силы, определяющей будущее Германии, только в том случае, если им удастся избавиться от локально-баварского налета и создать сильную организацию в столице страны — Красном Берлине, где левые силы (социал-демократы и коммунисты) имели за собой устойчивое большинство избирателей.