Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

Однако Гитлер нс посчитал нужным пойти на предложение клерикального канцлера: это ослабило бы притягательность нацистской пропаганды, провозглашавшей «всё или ничего». Поскольку курс Брюнинга на «приучение к диктатуре» так или иначе благоприятствовал фашизму, НСДАП могла без всякого риска для себя демонстрировать бескомпромиссную враждебность к «канцлеру системы» и изображать себя смертельным политическим врагом Брюнинга. Разыгрывая эту роль, она вместе с большинством партий рейхстага проголосовала против правительства, когда СДПГ, желавшая сохранить свой авторитет в глазах избирателей, 18 июля 1930 г. внесла предложение об отмене первого чрезвычайного распоряжения канцлера Брюнинга о повышении налогов, затрагивавшего широкие массы населения, и о сокращении пособий безработным.

Однако канцлер Центра своим чрезвычайным распоряжением преследовал и цель поставить рейхстаг на место. Потому он, не долго думая, сразу же после голосования, означавшего его поражение, распустил непослушный парламент, хотя приходилось считаться с тем, что в следующем составе рейхстага нацисты значительно усилят свои позиции.

Новые выборы, назначенные на 14 сентября, были нацистам на руку. Акции их в результате антиюнговской кампании поднялись, и это было еще свежо в памяти тех слоев населения, к которым они апеллировали. Экономический кризис свирепствовал уже достаточно долго, и средние слои дрожали за свое существование, а потому были особенно восприимчивы к нацистской социальной демагогии.

Нацисты ринулись в предвыборную борьбу с оголтелым оптимизмом и с невиданным на парламентских выборах финансовым размахом: щедрость их кредиторов явно возросла. Они провели 34 тыс. предвыборных митингов, на которых выступило от 2 до 3 тыс. демагогов, хорошо натасканных в нацистских пропагандистских заведениях. Тысяча из них была специально подготовлена для выборов.

По инициативе ставшего имперским руководителем пропаганды НСДАП Геббельса, который дебютировал теперь в качестве специалиста по оболваниванию масс, в ходе избирательной кампании впервые была использована самая новая по тем временам техника — только что появившиеся микрофоны и громкоговорители, а также вербовочные кинофильмы и граммофонные пластинки с речами Гитлера и Геббельса. Была пущена в ход и новая агитационная стратегия — объектом предвыборной агитации становились целые города и округа. Одновременно с приездом нацистской верхушки туда прибывали из других мест колонны штурмовиков, которые срывали акция протеста пролетарских организаций и запугивали инакомыслящих. Непрерывно устраивались шумные сборища, всевозможные освящения знамен, факельные шествия, парады, спортивные праздники, торжественные церемонии, концерты на площадях и тому подобные зрелища. Такие вербовочные мероприятия продолжались, как правило, 7 — 10 дней. Гитлер метался на своем «хорьхе» из города в город, выступая по нескольку раз в день. Города и села напоминали в это время море знамен со свастикой и нацистских плакатов, в потоке которых тонули пропагандистские потуги других буржуазных партий.

Новая вербовочная стратегия применялась прежде всего в деревне, где фашисты с конца 1929 — начала 1930 г. исключительно интенсивно добивались привлечения крестьян на свою сторону. Еще всего два-три года назад индифферентное или консервативно настроенное крестьянство и слыхом не слыхало о фашизме. Там, где появлялись его эмиссары, их воспринимали как назойливых горожан и проповедников отвергаемого, если не сказать ненавидимого, крестьянами «социализма».

Однако примерно с 1928 г., когда стал свирепствовать аграрный кризис, предшествовавший общему экономическому кризису, положение изменилось. Поскольку стихийные действия крестьян и сельскохозяйственных рабочих в районах бедствия наталкивались на резкое противодействие со стороны помещичьей партии немецких националистов и возглавлявшихся юнкерством аграрных организаций, значительная часть сельского населения стала прислушиваться к фашистам, ведь те вовсю горланили о терпящих нужду «народных кормильцах», которых, мол, разорили «городские евреи». Как и повсюду, нацисты и в деревне не знали удержу в своих демагогических обещаниях и зазываниях. Когда 1 июня 1930 г., еще до начала предвыборной кампании, Гитлер назначил своего уполномоченного по «руководству» крестьянством, он предоставил ему полную «свободу рук» 23.

Руководитель созданного таким образом «аграрно-политического аппарата» НСДАП Вальтер Дарре в книге «Крестьянство как жизненный источник нордический расы» показал себя умелым демагогом. Буржуазный инстинкт собственника, обскурантистский расовый фанатизм и жажда захватов сочетались у него с приспособленным к крестьянскому восприятию культом «новой аристократии крови и земли» (такой заголовок имела его следующая книга).

Провозглашенная им программа включала усиление кулачества при помощи создания так называемых образцовых крестьянских дворов, а также планомерное заселение подлежавших завоеванию земель на Востоке. Программа была призвана внушить сельскому населению чувство «расового превосходства», она рисовала каждому крестьянину перспективу неограниченной возможности эксплуатации дешевых «восточных рабочих». Обещая крестьянам всевозможные блага и натравливая их на «урбанизировавшееся» республиканское правительство, нацисты одновременно давали городскому населению, крупным помещикам или предпринимателям совершенно противоположные, взаимоисключающие обещания.

Чтобы выдержать избирательную кампанию 1930 г., которую они вели с крайним напряжением сил, нацисты нуждались во все больших денежных средствах. Однако приток их постоянно оказывался под угрозой, поскольку у финансировавших фашизм кругов вновь усилились сомнения, как бы столь активная демагогическая псевдосо-циалистическая пропаганда не привела к антикапита-листическим выступлениям масс. Ведь в конце концов «властелины угля и железа», как их саркастически называл антимилитаристский публицист Карл фон Осецкий, вовсе не собирались «давать свои милые денежки партии, цель которой — отнять у них собственность и во славу тевтонских богов повесить их на ближайшем фонаре». Надо, однако, заметить, что Осецкий — и это было типично в те годы для большинства активных антифашистов — тоже недооценивал фашизм. И хотя он метко охарактеризовал Гитлера как «креатуру индустрии», но поддался той же роковой ошибке, называя нацизм преходящей «шумихой» и отказывая ему в каком-либо будущем: мбл, от него не останется ничего, кроме «несколько комичной догмы о миссии Адольфа Гитлера» 24.