Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Но для осуществления всех этих комбинаций важен был первый эффектный ход. А им должен был стать захват действующего председателя Русского Обще-Воинского Союза генерала Миллера и переправка его в Москву, где он, как никто другой, мог бы, к тому же, пригодиться в период развернувшегося интенсивного поиска и разоблачения «врагов народа», связанных с антисоветскими силами в эмиграции, иностранными государствами и их спецслужбами. Так или иначе, противоборство советских спецслужб и российской военной эмиграции вступало в решающую и завершающую стадию.

Разработка спецоперации, направленной на захват и вывоз в СССР председателя Русского Обще-Воинского Союза генерала Е.К. Миллера, «острой» или «штучной» операции, как она именовалась на языке спецслужб, заняла, судя по всему, значительный период. В ее подготовке было немало общего с другими подобными операциями и в полной мере использовался накопленный к этому времени положительный и негативный опыт их проведения. Собственно говоря, все подобные операции, начиная с попытки похищения в Китае в 1921 году генерала А.И. Дутова (о чем подробно рассказывалось в книге о противоборстве российской военной эмиграции и советских спецслужб в 20-е годы), проводились по одному сценарию: захват, транспортировка в Советскую Россию/СССР, следствие и организация показательного судебного процесса. Если же захват не удавался, то этого человека следовало просто уничтожить. Так и произошло с Дутовым, да и с Кутеповым, доставить которого в СССР не удалось, и он был то ли убит после задержания, то ли умер во время транспортировки в СССР. Поэтому, готовя операцию против генерала Миллера, предстояло тщательно и до мелочей проработать все этапы и детали ее проведения, с тем, чтобы доставить этого одного из самых видных деятелей Русского Зарубежья в Советский Союз.

Почему в Москве было принято решение похитить генерала Миллера? Этот вопрос вот уже более чем три четверти века занимает умы специалистов и исследователей. Учитывая то, что санкции на подобные операции или даже приказ на их проведение в соответствии с советской политической традицией давался на высшем политическом уровне, ответ на этот вопрос надо начинать с обстановки в СССР в этот период.

1937 год был богат на события. Завершалась вторая пятилетка, СССР готовился к 20-летнему юбилею Октябрьской революции. Победные рапорты и реляции о великих свершениях, шумная газетная кампания об исторических достижениях социализма удивительно и парадоксально переплетались с развернувшейся в стране невиданной политической чисткой, показательными судебными процессами, громкими обвинениями и ошеломительными признаниями вчерашних вождей революции и лидеров большевистской партии и советского государства в предательстве, которые потрясали общество. «Великий террор» — так стали называть происходившее в СССР в 1937 году по прошествии времени. Руководствуясь лейтмотивом о том, что по мере строительства социализма классовая борьба в стране будет обостряться, партийный и государственный вождь И.В. Сталин дал санкцию на широкомасштабный поиск, разоблачение и уничтожение «врагов народа».

В ходе следствия и открытых судебных процессов над арестованными «врагами народа» их деятельность в обязательном порядке связывалась с внешними, находящимися за пределами СССР силами, будь то иностранные спецслужбы или эмигрантские подрывные центры. Наиболее опасным из последних по-прежнему считался Русский Обще-Воинский Союз, который рассматривался как организатор и вдохновитель диверсионно-террористических акций и широкой подрывной деятельности против СССР, осуществлявшейся в сотрудничестве с зарубежными спецслужбами. Поэтому мощный удар по РОВСу и устранение его руководителя представлялось делом исключительно важным и политически своевременным.

Похищение председателя РОВСа с возможной организацией последующего судебного процесса над ним и публичными разоблачениями антисоветской деятельности эмиграции, тесно связанной со своими агентами, «врагами народа» внутри страны и с иностранными политиками, могло способствовать реализации далеко идущих политических целей, и в том числе объяснению массовых репрессий и кровавой вакханалии, которые происходили в СССР. К тому же суд и обвинения в адрес генерала Миллера можно было связать с его деятельностью в годы Гражданской войны, когда он командовал вооруженными силами Северной области и Северным фронтом белых. А это было как нельзя кстати в канун 20-летия Октябрьской революции и начала российской Гражданской войны.

1937 год знаменовал собой начало резкой активизации террористической деятельности советских спецслужб за рубежом и проведение серии спецопераций, направленных на похищение и (или) уничтожение целого ряда деятелей, по тем или иным причинам ненавистных советскому руководству, будь то Л.Д. Троцкий и его сын Л.Л. Седов, дипломаты, сотрудники или агенты секретных служб, ставшие невозвращенцами и/или отказавшиеся от сотрудничества, — И.С. Рейсс, А.Г. Бармин, Д.С. Наквашин, Д. Пойнтц, Р. Клемент, руководители эмигрантских организаций — Е.К. Миллер и Е. Коновалец и др. Хотя и не всё из запланированного завершалось успехом.

Что касается непосредственно генерала Миллера, то у части современников, а в дальнейшем и у исследователей, возникал вопрос о целесообразности покушения на него, учитывая, что в отличие от своих предшественников (генералов Врангеля и особенно Кутепова) он был человеком очень осторожным, не склонным к радикальным и активным действиям против СССР. Более того, генерал часто сдерживал своих ни в меру ретивых сподвижников, ратовавших за активизацию борьбы и широкое проведение диверсионно-террористических операций.

Генерал Миллер был человеком известным и довольно авторитетным в зарубежных политических и военных кругах, учитывая его большой опыт военно-дипломатической работы. Отсутствие у него экстремистских качеств, осторожность, готовность к компромиссу привлекала к нему тех иностранных политиков, которые опасались, что деятельность его оппонентов, радикально настроенных русских генералов, негативно повлияет на отношения их стран с СССР. С этой точки зрения пребывание генерала Миллера в должности председателя РОВСа, присущие ему качества и характер деятельности помогали в сохранении Союза как одной из наиболее влиятельных эмигрантских организаций. Но, с другой стороны, именно это и вызывало негативную реакцию советских спецслужб и их руководителей, стремившихся к скорейшему исчезновению Русского Обще-Воинского Союза с политической орбиты Русского Зарубежья. Тем более что они, как и советские политические лидеры, мыслили категориями неизбежной и стремительно приближающейся войны, в ходе которой русская военная эмиграция и ее главная организующая и сплачивающая сила — РОВС — должны были оказаться в стане активных врагов советского государства и с оружием в руках попытаться взять реванш за поражение в Гражданской войне.