Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Размышления над всеми этими рассказами, сообщениями и свидетельствами рождают серьезные вопросы и сомнения. Получается, что Плевицкая, стойко державшаяся на суде, не выдавшая мужа и не признавшая вину сама, незадолго до смерти стала каяться и признаваться всем, с кем встречалась: духовнику, адвокату, комиссару Белену, полицейскому Алексинскому.

Тот же Гаспарян приводит и рассказ Марины Деникиной, которая спустя годы якобы посетила тюрьму, где содержалась Плевицкая, встречалась с надзирательницей и со ссылкой на нее повествовала о последних месяцах знаменитой певицы и советской разведчицы. Из этого рассказа следует, что немцы, захватив летом 1940 года город, где находилась тюрьма, в которой содержалась Плевицкая, заинтересовались ею и поместили в свой госпиталь. И если Алексинский утверждал, что ногу Плевицкой отняли еще до начала войны Франции с Германией, то из рассказа Деникиной со ссылкой на надзирательницу следует, что ногу ей ампутировали в немецком госпитале, а потом вернули в тюрьму, где она через две недели умерла. Эта надзирательница якобы одна шла за ее гробом, провожая в последний путь. Деникиной, пытавшейся найти могилу Плевицкой, кладбищенский сторож, по ее словам, сказал, что та была погребена в общем захоронении в дальнем углу кладбища {816} .

Не вызывает сомнений, что гестапо действительно интересовалось похищением генерала Миллера, деятельностью РОВСа и особенно его «Внутренней линии». Вопросы на эту тему, например, активно задавались генералу П.Н. Шатилову, арестованному гестапо в Париже после начала войны Германии с СССР, так же как и ряду других арестованных в это время активных деятелей военной эмиграции и РОВСа. Существует и версия о том, что в целях расследования гестапо даже извлекало тело Плевицкой из могилы, но вскрытие ничего нового не дало. И опять мы видим противоречия в существующих версиях. Ведь если немцы действительно заинтересовались Плевицкой, занимались ею и почти до ее смертного конца содержали в своем госпитале, фактически отправив в тюрьму лишь умирать, то зачем гестапо надо было вскрывать ее могилу и эксгумировать тело.

В книге М.А. Деникиной, посвященной расследованию похищений генералов Кутепова и Миллера, опубликован краткий доклад начальника Центральной тюрьмы г. Ренна прокурору Республики при прокуратуре г. Ренна в ответ на его запрос. В нем указывается, что заключенная Плевицкая была доставлена в руководимое им учреждение 3 июня 1939 года для дальнейшего отбывания наказания. Ее срок заключения должен был истечь 25 сентября 1957 года. В период заключения в этой тюрьме Плевицкая находилась в лазарете с 10 августа по 28 августа 1939 года по причине миокардита, с 13 апреля по 15 июня 1940 года в связи с нарывом на ноге и с 3 июля того же года для получения медицинской помощи в связи с наличием бугоркового остита левой ноги. 20 июля заключенная была перевезена в госпиталь Святого Луи с целью проведения операции.

После проведенной там 9 сентября ампутации ноги Плевицкая была вновь доставлена в Центральную тюрьму Ренна, где и скончалась 21 сентября. К докладу начальника тюрьмы были приложены результаты медицинского освидетельствования, проведенного тюремным врачом. В документе, прикрепленном к этому медицинскому свидетельству и подписанном тюремной надзирательницей, лаконично сообщалось, что «заключенная Плевицкая умерла 21 сентября 1940 года в санчасти в 18.00».

Книга записей Восточного кладбища г. Ренна содержит, по утверждению М.А. Деникиной, упоминание о погребении, произведенном 24 сентября. Записи с номером могилы нет, но сделано лишь указание, что это братская могила. В дальнейшем она была заброшена {817} .

Парижская резидентура советской разведки в последнем сообщении о Плевицкой, своем агенте по кличке «Фермерша», донесла в Москву следующее: «Перед смертью ее исповедовал православный священник. Есть основания полагать, что исповедь, в которой она все рассказала, была записана французской контрразведкой с помощью скрытых микрофонов». Существует версия, что, исповедуясь батюшке перед смертью, Плевицкая якобы назвала имя Третьякова как агента советской разведки. Это подслушали и записали французы. Но им в это время было уже не до ее признаний, а в дальнейшем этими материалами воспользовались немцы {818} . Но, по мнению автора, это вряд ли могло быть в действительности. К тому же маловероятно, что Плевицкая знала Третьякова как агента советской разведки.

В последние годы имя и судьба Плевицкой вызывают большой интерес исследователей. Ее личности и жизненному пути посвящен целый ряд книг. 18 декабря 1996 года Институт теоретической астрономии РАН оформил официальное свидетельство о присвоении малой планете имени Н.В. Плевицкой, замечательной русской певицы {819} . К некоторым сюжетам этой темы, в частности, в связи с судьбой С.Н. Третьякова, автор еще вернется в дальнейшем в этой книге.

Так или иначе, похищение генерала Миллера советской разведкой в Париже стало важной вехой в истории противоборства спецслужб СССР и российской военной эмиграции. Оно венчало конец одного и начало качественно нового этапа в их борьбе, с драматическим финалом для многих участников с той и другой стороны.

Вечером 23 сентября 1937 года генерал Миллер, согласно его письменным показаниям, пришел в себя уже на борту парохода «Мария Ульянова», следовавшего в Советский Союз. 29 сентября 1937 года корабль прибыл в Ленинград. Уже неоднократно упоминавшийся ранее полковник СВР В.Н. Карпов в 1998 году утверждал, что в городе на Неве над Е.К. Миллером состоялся суд, приговоривший его к расстрелу {820} . [54]В действительности в Ленинграде председателя РОВСа ждал тюремный эскорт, и он был немедленно отправлен в Москву. Так, накануне своего 70-летия генерал Миллер становится секретным узником внутренней тюрьмы на Лубянке под номером 110 и под именем Петра Васильевича Иванова. По прибытии генерала в Москву начинаются его допросы на Лубянке. Следователем по его делу был Н.П. Власов.

В выцветшей от времени папке с надписью «Материалы на Миллера Е.» (с пометкой «Материал передал 5 марта 1949 г. Абакумову» и подписью, весьма напоминающей автограф Л.П. Берии), с которой автор двадцать лет назад ознакомился в Центральном архиве Федеральной службы безопасности, 29 листов большого размера, исписанных мелким почерком с обеих сторон, — письма генерала Миллера жене, генералу Кусонскому, предназначенные для отправки в Париж, показания председателя РОВСа, данные следователю, его письма наркому внутренних дел Н.И. Ежову, митрополиту московскому Сергию и некоторые другие материалы.