Мартин Нильссон - Греческая народная религия

Желание заглянуть в будущее свойственно каждому человеку. Даже в наши дни существует множество предсказателей и сивилл, и многие люди верят в сны и разные приметы. Неудивительно, что так поступали и древние. Но нам следует иметь в виду, что такого рода верования, которые теперь образованными людьми отвергаются и приравниваются к суеверию, составляли в древности общепризнанную часть греческой религии. Огромная популярность Дельфийского оракула была основана на вере людей в его дар предсказывать будущее. В Греции было много оракулов, и, судя по Геродоту, они были особенно распространены во время Персидских войн и несколько раньше. Однако и в последующие годы люди охотно обращались к ним за советом. Правда, теперь греки чаще обращались к чужеземным оракулам, особенно — к оракулу Амона в Великом Оазисе, а это, по-видимому, говорит о некотором упадке престижа отечественных оракулов. А в эпоху эллинизма древние оракулы Греции совсем утратили свою популярность.

Источники донесли до нас лишь самые важные вопросы, по которым спрашивали совета оракулов. Но мы можем утверждать, что люди обращались к оракулам по любому хоть сколько-нибудь важному для них поводу. В Додоне было обнаружено несколько свинцовых табличек, на которых записаны вопросы людей, обращенные [171] к оракулу. [157] С. Carapanos, Dodone et ses ruines (Paris, 1878), pp. 68 и сл. Посмотрим, что же это за вопросы. Некий Гераклид спрашивает, родит ли ему жена ребенка, а Лисаний желает знать, от него ли дитя, которым беременна Амила. Один человек спрашивает, стоит ли ему покупать дом и землю в городе; другой — нужно ли ему заняться овцеводством; а третий — выгодно ли ему будет торговать разными товарами вразнос. Вот какие советы нужны были людям в семейной жизни и в работе. Теперь становится понятно, что оракулы играли важную роль в повседневной жизни. Кроме того, не стоит забывать, что люди усердно искали и других знамений и примет.

Каждый, кто знаком с трудами греческих историков, знает, что пока не были принесены жертвы и пока не появлялись признаки того, что эти жертвы угодны богам, нельзя было ни вступать в сражение, ни переправляться через реку. Если же приметы были неблагоприятными, то жертвы приносились во второй и даже в третий раз, пока не появлялись благоприятные признаки. Бывало, что военачальник не пускал свое воинство в бой, дожидаясь благоприятных знамений, даже если враг уже начинал атаку. А иногда из-за неблагоприятных знаков менялась и стратегия. В армии обязательно был свой провидец, а в армии Десяти Тысяч их было несколько.

Для нас это немыслимо: ждать знамений перед битвой, когда нужно действовать быстро, или [172] же перед походом, определяемым стратегическими соображениями. Однако греки думали иначе; в противном случае, они, конечно, отказались бы от этих помех, затрудняющих военные действия. Не стоит упускать из виду и психологическое воздействие этих божественных знамений на воинов и на их поведение в бою — ведь эти воины, подобно Ксенофонту, верили в приметы. Конечно, были и такие коварные провидцы, которые толковали приметы, исходя из требований военной ситуации; были и военачальники, которые диктовали провидцам свою волю и использовали эти жертвоприношения в своих стратегических целях. В битве при Платее Павсаний, под предлогом неблагоприятных знамений, сдерживал своих воинов, пока не наступил момент, когда гоплиты могли атаковать врага с разумной дистанции. Но были и такие безоглядно верующие военачальники, которые повиновались провидцам невзирая на требования ситуации. Наиболее трагический пример — это Никий и поражение афинян под Сиракузами. Когда было принято решение отступать, случилось лунное затмение, и провидцы истолковали этот знак в том смысле, что армия должна оставаться на своем месте трижды по девять дней. Никий повиновался, и эта задержка определила их разгром. [158] Thucydides, VII, 50. И Плутарх в своей биографии Никия оплакивает безвременную смерть провидца Стилбида, поскольку после него у Никия не было больше мудрых провидцев. [159] Nicias , 23. [173]

Были такие провидцы, которые преследовали собственные интересы. Провидец Силан, которому Ксенофонт поручил узнать мнение богов относительно его плана разместить воинов в Котиоре, не дал этому намерению осуществиться, поскольку он сам хотел вернуться в Грецию. [160] Xenophon, Anabasis, V, 6, 29. В сочинении некоего военного писателя мы обнаруживаем одно очень поучительное наставление: во время осады полководец должен строго наблюдать за своими провидцами и не позволять им приносить жертвы самостоятельно, в отсутствии полководца, [161] Aeneas Tacticus, Poliorcetica, 10, 4. так как они могут оказать роковое воздействие на общественное мнение.

Может показаться, что провидцы играли исключительно важную роль только во время войн, но ведь войны были очень часты в Древней Греции. В промежутках между великими войнами были еще и малые войны, которые постоянно шли в разных уголках страны. По описанию Ксенофонтом событий в Троаде [162] Anabasis, VII, 8. создается впечатление, что провидцы сновали повсюду и готовы были услужить любому, кто мог заплатить. Примечательно, что упоминаемые им провидцы были родом из слаборазвитых провинций Греции — Аркадии и Акарнании. Должно быть, в этих областях вера в предсказания была сильнее. Некоторые предсказатели достигли большой известности. Одним из них был Тисамен, принадлежавший [174] к знаменитому роду Иамидов, [163] L. Weniger, «Die Seher von Olympia», Archiv für Religionswissenschaft, XVIII (1915), 53 и сл. прорицателей из Олимпии, и участвовавший в великих битвах и во время войны с персами. Он даже получил спартанское гражданство.

Если провидцы оказывали такое влияние на умы людей во время войны, то, разумеется, они обладали авторитетом в политике и в мирной жизни. Однако гораздо большим значением обладали многочисленные торговцы оракулами — «chresmologoi», которые распространяли в народе предсказания либо анонимные, либо приписываемые какому-нибудь древнему пророку вроде Мусея или Бакиса, или же какому-нибудь оракулу. Эти пророчества были не знамениями богов в ответ на жертвоприношения, а просто словами — стихами, которые люди заучивали наизусть и передавали из уст в уста. Что и говорить, это было мощное средство воздействия на общественное мнение во время подготовки какого-либо важного решения. Однако роль оракулов и провидцев в таких делах еще не получила достаточной оценки, а потому мне следует остановиться на ней подробнее. Роль оракулов в политической пропаганде сходна с той ролью, которую в наши дни играют газеты и политические памфлеты. Ниже я приведу примеры их рокового влияния.

В таком качестве оракулы впервые выступают накануне Персидских войн. Геродот рассказывает нам о том, что когда в 510 году до Р. X. [175] спартанский царь Клеомен, изгнав сыновей Писистрата, занял афинский Акрополь, то в его распоряжение попало собрание пророчеств, ранее принадлежавшее Писистратидам. [164] Herodotus, V, 90. В них говорилось о многочисленных тяжелых ударах, которые будут нанесены спартанцам афинянами. В этой связи можно вспомнить, что Алкмеониды, политические противники Писистратидов, ими же свергнутые, обеспечили себе поддержку со стороны Дельфийского оракула, а через него и спартанцев. Что произошло, вполне понятно. Писистратиды, понимая, что самые сильные из их врагов — спартанцы, собирали эти пророчества не для собственного удовольствия, а для того, чтобы подготовить умы людей к надвигавшейся войне со спартанцами, приободрить их и вдохновить на бой с грозным противником.