Вильям Райан - Баня в полночь [Исторический обзор магии и гаданий в России]

Я указал выше, что в XVII веке находящиеся на службе при дворе и государственные чиновники (так же как солдаты, духовные лица и чиновники XVIII века) составляли значительную часть тех, кого, судя по сохранившимся источникам, обвиняли в колдовстве. Учитывая социальные условия и российскую законодательную систему, на основании которой выдвигались обвинения в колдовстве, различия между российским опытом и опытом большинства стран остальной Европы представляются скорее вымышленными, нежели имеющими отношение к реальности. Фактически на обширных пространствах Российской империи административный контроль был слабым и проступки крепостных обычно оставались вне формального ведения судов [122]. Большинство подозреваемых в колдовстве составляли деревенские крепостные, и их не обязательно было приводить в суд, который бы судил их по существующим опубликованным законам. Они могли подвергнуться самосуду своих господ или соседей либо предстать перед мирским сходом, разрешавшим многие споры на местах, включая споры о наследстве и собственности, по нормам обычного права. Например, существует целый ряд свидетельств о расправах с подозреваемыми в колдовстве на Украине в XVIII веке. В 1711 году десятерых женщин испытывали погружением в воду, «купанием»; в 1738 году избит и сожжен помещик, заподозренный в колдовстве; женщина под пыткой созналась в том, что превращалась в козу или собаку и, призывая злых духов, губила людей; в 1770 году обмазан смолой и сожжен некий турок; униатского священника заподозрили в том, что он с помощью колдовства распространял чуму; священник сожжен заживо. Во всех этих случаях к убийствам приводило не следование букве закона, а опасения людей, обычно страх перед эпидемиями, которые в народном сознании тесно связаны с колдовством [123].

Этот вид охоты на ведьм в России (особенно в сельской местности), как в Центральной и Западной Европе, сохранялся и в XIX веке [124]. Иногда в него были вовлечены и местные квазиюридические образования: в конце XVIII — начале XIX века это были общины, или миры. Мир обладал правом самоуправления и юридическими {618} функциями, но использовал также процедуры и представления о виновности, заимствованные скорее из традиционной деревенской практики, нежели из предписаний закона (например на «суде Божием» обвиняемый клялся на иконе, причем его тщательно обследовали: не начались ли у него судороги и не изменилось ли его поведение, что должно было свидетельствовать о его осуждении высшими силами). Сохранилось много известий об обвинениях женщин, обычно стремившихся магическими средствами воздействовать на своих мужей [125]. Обвинения в порче в 1820—1840-х годах могли переправляться в вышестоящие инстанции, включая губернские суды.

Историк права А.А. Левенстим отмечает много случаев: испытание «ведьм» погружением в воду в 1880-х годах [126]; сожжение их крестьянами в 1879 году (местный суд оправдал большинство участников казни, а остальных приговорил лишь к церковному покаянию) и в 1889-м (в данном случае на вертеле, с одобрения собственного сына «ведьмы»); забивание ведьмы до смерти в 1894 году и убийство колдунов (иногда за «порчу свадеб») в 1879, 1880, 1888, 1895 годах [127]. В 1880-м только в Пензенском уезде убиты три ведьмы [128]; женщины подвергались избиению за колдовство также в 1884 и в 1886 годах [129]. Фольклористу и этнографу начала XX века Е.Н. Елеонской 75-летний информатор из-под Можайска рассказывал, как однажды вся община собралась на праздник Аграфены Купальницы (24 июня), чтобы убить «прожинщицу», колдунью — та в полночь или полдень «портила» урожай ржи. Они побили камнями кошку, которая очутилась на перекрестке дорог и была принята за ведьму-оборотня, причем женщина, подозревавшаяся в колдовстве, якобы в тот же час заболела и продолжала болеть до самой смерти (которая последовала через 12 лет!) [130]. Эта нелепая деталь делает весь рассказ вполне правдоподобным; значение истории заключается в том, что ее вообще сочли нужным рассказывать. Известен гораздо более поздний случай, 1997 года: одна женщина убита, а другая и пятеро детей ранены при нападении на предполагаемую ведьму в деревне Терехово под Курском. В милицейском отчете по этому преступлению сказано: «Можно отправиться в современной России куда угодно и обнаружить, что колдовство является частью повседневной жизни» [131].

Но, как и в другие периоды истории и в других странах, ни местная истерия, ни ужесточение правовых норм, ни церковная проповедь, ни усилия просветителей, по-видимому, не приносили {619} значительного успеха в деле искоренения практик народной магии и гаданий. Они существовали и при советском режиме, несмотря на враждебность властей ко всему, что могло быть названо суевериями (включая религию, психологию Фрейда и Юнга, генетику и кибернетику). В постсоветских условиях вседозволенности и идеологического коллапса под влиянием западного нью-эйджеанизма и при поддержке неразборчивых в средствах дельцов такие практики продолжают процветать.

Абагар на Филип Станиславов. Рим, 1651 / Изд. подгот. Б. Райков. София, 1979.

Абаев В.И. Образ Вия в повести Н.В. Гоголя // Русский фольклор: Материалы и исслед. М.; Л., 1959. Т. 3. С. 303-307.

Абрамов И. Черниговские малороссы: Быт и песни населения Глуховского уезда Черниговской губернии // Живая старина. 1905. № 4. С. 513-551.

Агапкина Т.А. Славянские обряды и верования, касающиеся менструации // Секс и эротика в русской традиционной культуре. М, 1996. С. 103-150.

Адоньева С.Б., Овчинникова О.А. Традиционная русская магия в записях конца XX века. СПб., 1993.

Айналов Д.В. Очерки и заметки по истории древнерусского искусства: Коломенский дворец // Известия ОРЯС. 1913. Т. 18, вып. 3. С. 103-119.

Аксаков С.Т. Семейная хроника // Собр. соч.: В 3 т. М., 1986. Т 1. С. 33-223.

Аксентон Ю.Д. Сведения о драгоценных камнях в Изборнике Святослава 1073 года и в некоторых других памятниках // Изборник Святослава 1073 г.: Сб. ст. М., 1977. С. 280-292.

Александрия: Роман об Александре Македонском по рус. рукописи XV в. / Изд. подгот. М.Н. Ботвинник, Я.С.Лурье, О.В. Творогов. М.; Л., 1965.

Александрыя / Склад. У. В. Анiчэнка. Мiнск, 1962.

Алексеев М.Л. Словари иностранных языков в русском азбуковнике XVII века. Л., 1968.

Алмазов А.И. Тайная исповедь в православной восточной церкви: В 3 т. М., 1995. (Репр. изд. Одесса, 1894.)

Ангушева-Тихонова А. Гадателните книги в старобългарската литература. София, 1996.

Андреева М.А. Политические и общественные элементы византийско-славянских гадательных книг // Вуzantinaslaviса. Рrague, 1930. Т. 2. С. 47-73, 395-415; 1931. Т. 3. С. 430-461; 1932. Т. 4. С. 65-84.

Аникин И.Л. К происхождению памятников врачебной письменности // Сов. здравоохранение. 1986. № 5. С. 67-69.