Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

В глазах моралиста римской эпохи ничто не определяет лучше азиатскую роскошь, чем это безудержное желание привозить издалека для собственного удовольствия наиболее утонченные блюда, - вот почему Гарпал, казначей Александра, и Эзоп, трагический актер, осуждены в exempla за то, что они за большие деньги приказывали привозить им рыбу с берегов Персидского залива или океанских побережий [31] Диодор XVII. 108.4; Валерий Максим IX. 1.2. . Когда же ему доставлялись изысканные блюда, в том числе редкие рыбы, Александр предпочитал распределять их между всеми своими друзьями по очереди [32] Плутарх. Александр 23.9. , как это делал Кир Младший, восхваленный по тем же причинам и теми же словами Ксенофонтом [33] Ксенофонт. Анабасис 1.9.20–28, в особенности 25–26. : Александр и Кир одинаково нетребовательны и щедры; при этом они равно могучи и полны энергии.

Александр вскоре снова доказывает свою решительность в отказе от привычек Дария и его предшественников. Некоторые авторы в практически идентичных терминах рассказывают об истории, которая, по их мнению, произошла либо сразу после смерти Дария (Квинт Курций), либо незадолго до индийского похода (Плутарх), либо в ходе индийской кампании (Полиен). Вот рассказ Плутарха:

"Во время индийского похода Александр увидел, что его армия отягчена массой трофеев и становится трудной на подъем и неповоротливой; на рассвете, когда нагрузили телеги, он приказал вначале сжечь свои повозки, а затем повозки близких друзей, после чего приказал поджечь повозки других македонцев. Оказалось, что выполнение этого намерения было менее трудно и менее тягостно, чем принятие решения. Некоторые огорчились, но большая часть приняла приказ с криками радости и энтузиазма: поделившись необходимым с теми, у кого его не было, они сожгли и разрушили сами излишнее имущество, что наполнило душу Александра радостью и пылом" (Алекс. 57.1-2).

Известно, что, более чем другие древние армии, ввиду длительности похода, армия Александра была отягчена не только личным имуществом солдат, которое регулярно увеличивалось вследствие неорганизованных грабежей и перераспределения трофеев; ее сопровождало большое число людей, не бывших воинами - продавцов, женщин, слуг, маркитантов, мелких ремесленников, всех тех, кого древние тексты объединяют под общим названием "те, кто в обозе". Нет никаких сомнений в том, что облегчение обоза было заботой любого военачальника, чему свидетель Филипп, отец Александра, который, согласно Фронтину, "запретил всем употребление телег и оставил единственного слугу каждому всаднику и каждой группе из десяти пехотинцев" [34] Фронтин IV. 1.6. .

Но в данном случае совершенно неважно знать, зачем Александр решил предпринять в этот момент подобные меры, если не принимать во внимание преувеличения и даже риторической напыщенности упомянутых текстов. Все указывает скорее на то, что во время похода царская палатка Александра отличалась богатством, не уступала палатке Великого царя [35] См.: Атеней XII.539d-f; Элиан. Varia Historia IX.3; Полиен IV.3.24. . Плутарх, например, сообщает о количестве предпринимаемых предосторожностей "начальником отряда по охране обстановки" при выборе места для установки палатки царя [36] Плутарх. Александр 57.5: о epi ton stromatophylakon tdtagmdnos. . Даже при переходе через пустыню Гедросии, во время которого животные и рядовые воины гибли как мухи, Александр пользовался палаткой, наполненной особыми запасами [37] Арриан. Анабасис VI.25.5: ten kataskeuen ten basilikdn xumpasan... . Возможно также, что в более поздние времена была организована ссылка на долгосрочные цели, относящиеся к организации тыла и снабжения, на стратегические задачи и на мотивы большого нравственного благородства, чтобы создать монархическую басню из того, что было небольшим пожаром, организованным царем по бесконечно менее благородным причинам. Стоит вспомнить об анекдоте, сообщенном Плутархом: тогда, в Индии, Александр отдал приказ своим рабам сжечь палатку Эвмения, его секретаря, чтобы доказать, что у того есть сокрытые крупные суммы; но "палатка сгорела слишком быстро, и Александр раскаялся в этом из-за гибели архивов, которые у того находились" [38] Плутарх. Эвмений 2.6–7. .

Как бы там ни было, относя этот эпизод к различным датам и помещая его в различные контексты, древние авторы сами придают ему статус дидактического exemplum, далекий от того, что, порой не без некоторой наивности, нынешние историки любят называть историческим фактом. И снова повествование подчинено контекстуальной логике монархической литературы, призванной восхвалять заслуги "хорошего царя". Согласно Полиену [39] Stratagemata IV.3.10. , цель Александра состоит в том, чтобы внушить своим людям желание продолжать кампанию в Индии: освободившись от трофеев, захваченных у персов в течение последних лет, "они испытывали потребность снова приобретать товары и проявили больше энтузиазма к ведению войны". Практически те же причины приводит и Квинт Курций: посвящая свое повествование "ориентализации" Александра, он довольно недвусмысленно утверждает, что царь намерен показать своим людям, что он не превратился в Дария. С этой целью он яростно реагирует на превращение своей собственной армии в армию без желания и должной мотивации, каковой была армия Дария III: - действительно, "отягченная трофеями и пышными предметами роскоши, необходимыми для удовольствий, армия не желала двигаться с места" [40] Квинт Курций VI.6.14: cum grave spoliis apparatuque luxuriae agmen vix movetur... . Именно на основании этих допущений Плутарх снова цитирует этот анекдот, чтобы противопоставить Александру македонского царя Персея: он осуждает его за то, что тот хотел любой ценой сохранить свои сокровища при себе, даже ценой поражения, вместо того, чтобы избавиться от него [41] Плутарх. Paul-Emile 12.11–12. .

Читатель, таким образом, не имеет никаких сомнений в истолковании этой истории. Приказ сжечь палатки и телеги, даже собственноручное принесение огня представляет собой акт символической силы, подобной разрушению (выдуманному) бронзовой колонны (несуществующей) в Персеполе. Любители exempla могли показать таким образом, что Александр всегда отвергал привычку к роскоши (tryphe) и великолепию (polyteleia), которые считались типичными для персов и совершенно несовместимыми с бесперебойным маршем армий, достойных этого названия. Отсюда же проистекает упор на то, что первой была уничтожена палатка царя и главных его военачальников. Квинт Курций добавляет даже сильный образ, предназначенный для того, чтобы поражать воображение: "Все ожидали, что Александр прикажет далее. Он приказал отогнать лошадей и затем поднес огонь к своему личному имуществу, а потом"приказал сжечь все остальное... Никто не осмеливался сожалеть о цене пролитой за него крови, так как тот же огонь губил богатства царя" [42] Квинт Курций VI.6.15–16. . Энтузиазм солдат, которые оставляют свое имущество, чтобы следовать за своим военачальником, составляет также одно из обязательных элементов exemplum.